Смертницы - Герритсен Тесс

Ошеломленный внезапной догадкой, Габриэль откинулся на спинку кресла.

– Так вот что это значило, – тихо произнес он. – «Жребий брошен».

– Это что-то значило? – обернулся к нему Эйб.

Габриэль резко вскочил.

– Мне необходимо увидеться с капитаном Хейдером.

– Это зашифрованный сигнал, – объяснял Габриэль. – Джейн Доу позвонила на радио, чтобы передать в эфир эту фразу. Чтобы все ее услышали.

– Сигнал к чему? – не понял Хейдер.

– Призыв прислать подкрепление.

Хейдер фыркнул:

– Почему бы ей просто не сказать: «Ребята, выручайте!» Зачем этот шифр?

– Вы ведь оказались не готовы к такому развитию событий? Никто из вас не ожидал этого. – Габриэль взглянул на Стилмана, чье лицо от долгого пребывания в этом трейлере-парилке покрылось блестящей пленкой пота. – Незнакомец спокойно пересек ваше оцепление, с рюкзаком, напичканным бог знает каким оружием. Вы не были готовы к этому, вам даже в голову не пришло, что кто-то может войти внутрь здания.

– Мы всегда учитываем такую возможность, – возразил Стилман. – Потому и устанавливаем оцепление по периметрам.

– Тогда как получилось, что он прошел в здание?

– Потому что он точно знал, как это сделать. Одежда, вооружение. Все было тщательно продумано, агент Дин. Этот человек хорошо подготовился.

– В отличие от бостонской полиции. Вот почему они воспользовались шифром. Чтобы застать вас врасплох.

Раздраженный Хейдер уставился в открытую дверь трейлера. Хотя они уже запаслись двумя вращающимися вентиляторами, а день клонился к вечеру, в трейлере было по-прежнему нестерпимо жарко. Стоявшие на Олбани-стрит полицейские покрылись потом и покраснели, а репортеры постепенно расползались по своим фургонам с кондиционерами. Все ждали развития событий. Затишье перед новой бурей.

– Теперь просматривается хоть какая-то логика, – заявил Стилман. Слушая доводы Габриэля, он все больше хмурился. – Проследим последовательность событий. Джейн Доу отказывается вступать в переговоры. Она даже со мной не хочет говорить. А все потому, что она не готова, – ей прежде нужно заручиться поддержкой. Укрепить свои позиции. Она звонит на радио, и в эфир передают ее зашифрованный сигнал. Спустя пять часов появляется незнакомец с рюкзаком. Он приходит, потому что его вызвали.

– И с радостью берет на себя миссию самоубийцы? – возразил Хейдер. – Неужели у кого-то есть настолько преданные друзья?

– Этот поступок вполне в духе морского пехотинца, – заметил Габриэль.

– Боевое братство? Сомнительно все это.

– Я так понимаю, вы никогда не служили.

Хейдер вспыхнул и стал еще более красным.

– Вы хотите сказать, это какая-то военная операция? Тогда каким будет следующий шаг? Если вы видите в этом логику, тогда скажите, что у них значится по плану.

– Переговоры, – сказал Габриэль. – Похитители укрепили свои позиции. Думаю, скоро они заговорят.

– Разумное предположение, агент Дин, – одобрил его чей-то голос. – Возможно, вы правы.

Все обернулись и увидели только что переступившего порог коренастого мужчину. Как всегда, агент Джон Барсанти был в застегнутой на все пуговицы рубашке с шелковым галстуком; и, как всегда, одежда сидела на нем мешковато. На удивленный взгляд узнавшего его Габриэля он ответил приветственным кивком.

– Мне очень жаль Джейн, – сказал он. – Мне сообщили, что вы оказались замешанными в этом безобразии.

– А мне никто не сообщал, что вы тоже замешаны в нем, Джон.

– Мы просто наблюдаем за ситуацией. Готовы оказать помощь в случае необходимости.

– К чему было посылать человека из Вашингтона? Почему не привлекли бостонского наблюдателя?

– Потому что дело явно идет к переговорам. А здесь нужен человек с опытом.

Некоторое время агенты молча смотрели друга на друга. Вряд ли только опыт был причиной появления здесь Джона Барсанти, подумал Габриэль. ФБР не стало бы посылать человека из аппарата руководства для наблюдения за ходом местных переговоров по освобождению заложников.

– Так кто в итоге руководит операцией? – поинтересовался Габриэль. – ФБР? Или бостонская полиция?

– Капитан Хейдер! – раздался возглас Имертона. – У нас звонок из больницы! На одной из изолированных линий!

– Они готовы к переговорам, – констатировал Габриэль. Все складывалось так, как он предсказывал.

Стилман и Барсанти переглянулись.

– Начинайте, лейтенант, – уступил Барсанти.

Стилман кивнул и подошел к телефону.

– Я включил динамик, – сказал Имертон.

Стилман глубоко вдохнул воздух, потом нажал на кнопку соединения.

– Алло, – спокойно произнес он. – Говорит Лерой Стилман.

Ответил мужской голос, такой же спокойный. В нем угадывался легкий акцент южанина.

– Вы из полиции?

– Да. Я лейтенант Стилман из бостонского управления полиции. С кем я говорю?

– Вы уже знаете моя имя.

– Боюсь, что нет.

– Почему бы вам не спросить у фэбээровца? Он ведь рядом с вами в трейлере, верно?

Стилман обернулся к Барсанти. «Откуда ему известно, черт возьми?» – читалось в его взгляде.

– Прошу прощения, сэр, – продолжал Стилман. – Я действительно не знаю вашего имени, но мне бы хотелось знать, с кем я говорю.

– С Джо.

– Хорошо. С Джо. – Стилман еле слышно выдохнул. Пока все идет нормально. По крайней мере, есть имя.

– Сколько человек с вами в трейлере, Лерой?

– Давайте поговорим о вас, Джо…

– Но ФБР наверняка там. Я прав?

Стилман промолчал.

Джо расхохотался:

– Я знал, что они объявятся. ФБР, ЦРУ, военная разведка, Пентагон. Да, все они знают, кто я.

Габриэлю не составило труда прочитать мысль Стилмана по выражению его лица: «Мы имеем дело с человеком, одержимым манией преследования».

– Джо, – снова обратился к террористу Стилман, – нет смысла затягивать это дело. Может, обсудим, как нам уладить его без шума?

– Мы хотим, чтобы здесь установили телекамеру. Нам нужно обратиться к средствам массовой информации в прямом эфире. У нас есть что сказать. А еще мы хотим показать вам видеокассету.

– Подождите. Давайте сначала поближе познакомимся.

– Я не хочу с вами знакомиться. Пришлите сюда телекамеру.

– Это будет непросто. Мне нужно согласовать этот вопрос с руководством.

– Оно стоит рядом с вами, верно? Почему бы вам не обернуться и не спросить у них, Лерой? Попросите свое руководство, чтобы дело пошло.

Стилман замолчал. Джо имел четкое представление о том, что происходит.

– Мы не можем разрешить прямой эфир, – наконец произнес он.

– Даже невзирая на то, что я предложу взамен?

– О чем идет речь?

– О двух заложниках. Мы выпустим их в знак нашей добросовестности. Вы присылаете оператора и репортера, и мы попадаем в прямой эфир. Как только наше сообщение попадет на телевидение, мы выпустим еще двух заложников. Итак, мы отдаем вам четверых, Лерой. Четыре жизни в обмен на десять минут телеэфира. Я обещаю вам шоу, от которого у вас волосы на голове зашевелятся.

– Зачем вам это нужно, Джо?

– Это нужно для того, чтобы нас выслушали. Никто не хочет нас слушать. Никто не верит нам. Мы устали жить в бегах, мы хотим вернуть себе право на жизнь. У нас нет другого выхода. Только так люди в этой стране узнают, что мы говорим правду.

Хейдер провел пальцем по шее – это был знак Стилману прервать разговор.

– Подождите секунду, Джо. – Стилман прикрыл трубку рукой. И вопросительно взглянул на Хейдера.

– Думаешь, он узнает, живой это репортаж или запись? – спросил Хейдер. – Если мы все как следует обставим…

– Этот человек неглуп, – перебил его Габриэль. – Даже не думайте затевать с ним игру. Вы только разозлите его.

– Агент Дин, может, вы выйдете отсюда?

– Они хотят только внимания прессы, и все! Дайте им возможность высказаться. Пусть общаются с публикой, если это все, что им нужно!

– Так вы готовы пойти на сделку, Лерой? – раздался из динамика голос Джо. – Мы ведь можем поступить и по-другому. Вместо живых заложников получите мертвых. У вас десять секунд, чтобы принять решение.

– Я вас слушаю, Джо, – произнес Стилман. – Проблема в том, что я не могу вот так запросто организовать прямой эфир. Мне нужно получить согласие от телеканала. А если вы запишете свое заявление? Мы передадим вам видеокамеру. Говорите все, что хотите, сколько хотите…

– А потом вы похороните эту пленку? Ее даже никто не увидит.

– Это мое предложение, Джо.

– Мы оба знаем, что вы можете сделать гораздо больше. И все, кто сейчас рядом с вами, тоже это знают.

– Прямой эфир не обсуждается.

– Тогда нам больше нечего сказать. До свидания.

– Постойте…

– Да?

– Вы серьезно? Насчет освобождения заложников?

– Если вы не нарушите условия. Нам нужен оператор и корреспондент, они будут свидетелями того, что здесь происходит. Только настоящий репортер, а не какой-нибудь коп с фальшивым удостоверением журналиста.