Утро, день, ночь - Шелдон Сидни

– Да. Она родила дочь в больнице святого Иосифа в Милуоки. И назвала ее Джулия.

Комната погрузилась в тяжелое молчание.

– Послушайте! – воскликнул Вуди. – С тех пор прошло двадцать пять лет. Если точно, то двадцать шесть.

– Кто-нибудь знает, где она сейчас? – поинтересовалась Кендолл.

В голове Саймона Фитцджералда зазвучал голос Гарри Стенфорда: «Она написала мне, что родилась девочка. Что ж, если она думает, будто сможет выжать из меня хоть десятицентовик, то может катиться к чертовой матери».

– Нет, – медленно ответил он. – Никто не знает, где она сейчас.

– Так какого черта мы о ней говорим? – выкрикнул Вуди.

– Я просто хочу, чтобы вы все знали, что она получит право на свою часть наследства, если объявится.

– Не думаю, что мы должны из-за этого волноваться, – уверенно заявил Вуди. – Она, скорее всего, знать не знает, кто ее отец.

Тайлер повернулся к Саймону Фитцджералду.

– Вы сказали, что не знаете точной цифры, которой оценивается состояние отца. Позвольте спросить, почему?

– Потому что мы ведем только личные дела вашего отца. Его корпоративные интересы представляют две другие юридические фирмы. Я уже связался с ними и попросил как можно быстрее подготовить все финансовые декларации.

– И сколько времени им на это потребуется? – спросила Кендолл. В письме говорилось: «В самое ближайшее время нам необходимы 100 тысяч долларов для покрытия текущих расходов».

– Вероятно, два или три месяца. Марк заметил тревогу, пробежавшую по лицу жены, и обратился к Фитцджералду:

– А нельзя ли ускорить этот процесс?

– Боюсь, что нет, – ответил Стив Слоун. – Завещание должно пройти через суд по делам о наследстве, а сейчас они загружены под завязку.

– Что такое суд по делам о наследстве? – вмешалась Пегги.

– Этот суд проверяет…

– Ей без разницы, что он там проверяет! – оборвал Слоуна Вуди. – Почему мы не можем разделить денежки прямо сейчас?

Тайлер посмотрел на брата.

– Потому что таков закон. Если человек умирает, его завещание поступает в специальный суд. До этого необходимо провести оценку всех активов: недвижимости, акций, наличных, драгоценностей. Составляется подробная опись, которая также поступает в суд. С наследства уплачиваются налоги. Потом подается петиция на разрешение распределить остаток между наследниками.

Вуди усмехнулся.

– Ну и черт с ним. Я ждал сорок лет, чтобы стать миллионером. Смогу подождать и еще месяц-другой. Саймон Фитцджералд поднялся.

– Основная доля наследства отписана вам, но есть еще мелкие суммы, предназначенные другим людям. Они составляют лишь малую долю состояния мистера Стенфорда. – Он оглядел сидящих. – Если больше вопросов нет…

Тайлер тоже встал.

– Думаю, что нет. Благодарю вас, мистер Фитцджералд, мистер Слоун. Если возникнут какие-нибудь проблемы, мы свяжемся с вами.

Фитцджералд кивнул.

– До свидания, дамы и господа. – Он повернулся и направился к двери.

Стив Слоун последовал за ним. На подъездной дорожке Фитцджералд обернулся к Стиву.

– С родственниками ты познакомился. Что скажешь?

– По-моему, у них скорее праздник, чем траур. Одно меня удивляет, Саймон. Если отец ненавидел их так же, как они ненавидят его, почему он оставил им все состояние?

Саймон Фитцджералд пожал плечами.

– Вот этого мы не узнаем никогда. Может, за этим он и вызвал меня, чтобы переписать все деньги на кого-то еще.

В ту ночь никто из детей Гарри Стенфорда не спал, все они были погружены в свои мысли.

Тайлер. «Это произошло. Действительно произошло! Теперь я могу положить к ногам Ли весь мир. Все, что угодно! Все!» Кендолл. «Как только получу деньги, я найду способ откупиться от них раз и навсегда. Чтобы больше они ко мне не приставали».

Вуди, «Я куплю собственных пони для поло. Хватит пользоваться чужими! Я поднимусь до десятого разряда! – Он искоса глянул на Пегги, спящую рядом с ним. – А прежде всего отделаюсь от этой дуры. Нет, этого я сделать не смогу».

Вуди вылез из постели и скрылся в ванной. Оттуда он вернулся в наипрекраснейшем настроении.

За завтраком царила атмосфера праздника.

– Полагаю, ночью мы все строили грандиозные планы, – воскликнул Вуди. Марк пожал плечами.

– Что тут можно планировать? Такие деньги даже представить себе невозможно. Тайлер оторвался от тарелки.

– Они наверняка изменят нашу жизнь. Вуди кивнул.

– Этот подонок мог отдать их нам при жизни, чтобы мы и тогда могли насладиться богатством. Нехорошо ненавидеть мертвых, но вот что я должен вам сказать…

– Вуди… – в голосе Кендолл слышался упрек. В столовую вошел Кларк и остановился с виноватым видом, ожидая, пока его заметят.

– Прошу меня извинить. Приехала некая мисс Джулия Стенфорд.

– Джулия Стенфорд?

Наследники переглянулись, потрясенные до глубины души.

– Никакая она не Джулия! – взорвался Вуди.

– Я предлагаю встретиться с ней в библиотеке, – быстро нашелся Тайлер. Он повернулся к Кларку. – Пожалуйста, пригласите туда эту молодую особу.

Она застыла в дверях, переводя взгляд с одного на другого. Чувствовалось, что ей не по себе.

– Я… Наверное, мне не стоило приезжать!

– Вы чертовски правы! – воскликнул Вуди. – Кто вы, черт бы вас побрал?

– Я Джулия Стенфорд. – От волнения она начала заикаться.

– Нет. Кто вы на самом деле?

Она хотела что-то сказать, затем покачала головой.

– Я… Моя мать – Розмари Нелсон. Гарри Стенфорд был моим отцом.

Дети Стенфорда вновь переглянулись.

– У вас есть доказательства? – спросил Тайлер. Она шумно сглотнула.

Вещественных доказательств у меня нет.

– Естественно, нет, – рявкнул Вуди. – Да как вам хватило наглости…

Его прервала Кендолл:

– Вы, конечно, понимаете, что мы потрясены вашим появлением. Если вы говорите правду, тогда вы…, наша сводная сестра.

Джулия кивнула.

– Вы Кендолл. – Она повернулась к Тайлеру. – Вы Тайлер. – Посмотрела на Вуди. – Вы Вудро. Но все называют вас Вуди.

– Об этом каждый мог прочитать в журнале «Пипл», – саркастически бросил Вуди.

– Я уверен, вы понимаете всю сложность нашего положения, мисс…, э…

– Произносить ее фамилию Тайлер не стал. – Не получив доказательств, мы не можем принять вас как…

– Я понимаю. – Она нервно огляделась. – Не знаю, что заставило меня приехать.

– Знаете, – усмехнулся Вуди. – Причина очевидна – деньги.

– Деньги меня не интересуют, – негодующе ответила она. – По правде говоря… Я приехала в надежде обрести семью.

Кендолл пристально смотрела на нее.

– А где ваша мать?

– Она умерла. Когда я прочитала о смерти моего отца…

– Вы решили разыскать нас, – насмешливо закончил Вуди.

– Вы говорите, у вас нет признаваемых законом доказательств, четко указывающих на то, что вы дочь Гарри Стенфорда? – спросил Тайлер.

– Признаваемых законом? Я… Полагаю, что нет. Я как-то об этом не думала. Но есть факты, которые я могла узнать только от матери.

– Например? – бросил Марк. Джулия задумалась.

– Я помню, что моя мать рассказывала мне о теплице за домом. Она любила растения и цветы и проводила там…

– Фотографии этой теплицы печатались в десятке журналов, – оборвал ее Вуди.

– Что еще рассказывала вам мать? – подал голос Тайлер.

– Много чего! Мама любила говорить о вас и о жизни в вашем доме. – Она помолчала. – Как-то раз, когда вы были совсем маленькие, она взяла вас покататься на лодке. Один из вас едва не свалился в воду. Кто, не помню.

Вуди и Кендолл посмотрели на Тайлера.

– Я, – признал он.

– Она взяла вас с собой, когда пошла за покупками в «Файлин». Один из вас потерялся, и была ужасная паника.

– В тот день потерялась я, – вырвалось у Кендолл.

– Еще? Что еще? – наседал Тайлер.

– Мама взяла вас в «Устричный дом», где вы впервые попробовали устрицы. Потом вас тошнило.

– Я это помню.

Они переглянулись. В который уж раз.

Джулия повернулась к Вуди.

– Вы с мамой отправились на военно-морскую базу в Чарлзтауне, чтобы посмотреть на авианосец «Конституция». Вы не хотели уходить. Ей пришлось тащить вас силком. – Она посмотрела на Кендолл. – В Городском саду вы однажды рвали цветы на клумбах. Вас чуть не арестовали.

Кендолл кивнула.

– Все так.

Они слушали как зачарованные, не отрывая глаз от Джулии.

– Однажды мама повела вас в Палеонтологический музей. Вы испугались скелетов мастодонта и морского змея.

– Никто из нас не спал в ту ночь, – тихо произнесла Кендолл.

Джулия посмотрела на Вуди.

– Как-то на Рождество мама повела вас на каток. Вы упали и вышибли зуб. Когда вам было семь лет, вы свалились с дерева и так сильно поранили ногу, что пришлось накладывать швы. Остался шрам.

– Остался, – с неохотой признал Вуди. Она повернулась к остальным.