Гротеск - Кирино Нацуо

В школе я не раз видела не только брошенные ручки и тетрадки, но и дорогие часы, кольца, проездные в кожаных корочках. Однако никто из-за них не переживал. В отличие от меня хозяйки этих вещей всегда могли купить новые. И тут вдруг из-за какого-то гольфа такой шум.

— Поглядите-ка! — взывала девчонка, демонстрируя находку подругам.

Послышались смешки. Ее тут же обступили.

— Ого! С вышивкой!

— Вот уж шедевр!

На простом темно-синем гольфе его хозяйка вышила красными нитками метку. Под Ральфа Лорена.

Нашедшая гольф руководствовалась отнюдь не похвальным желанием вернуть потерю хозяйке. Ей лишь хотелось выяснить, чей он.

Потому она и подняла шум. Но никто не отозвался. Новенькие в молчании продолжали переодеваться, каста тоже молчала, очевидно предвкушая сцену, которая разыгралась на следующем уроке.

Вы, верно, думаете, что женщины по природе такие вредные. Но ведь им нужно выстоять в этом соревновании, добиться победы. Поэтому надо всегда держать ухо востро, чтобы вас за что-нибудь не прищучили. Если вам это не по нутру, остается только выйти из игры и записаться в чудаки, как это сделала я. В школе Q. я стала свидетельницей того, как разворачивалась эта борьба.

Следующим уроком был английский. Оживленно болтая, девчонки быстро закончили переодеваться и поспешили в аудиторию. В такие минуты различия между новенькими и «старенькими» исчезали. Если появлялась возможность потравить кого-то, все сбивались в одну стаю.

В раздевалке остались трое: одна пигалица из «стареньких», невысокого роста, Кадзуэ и я. Кадзуэ как-то замялась, и я подумала, что это она вышила метку на гольфе. Тут пигалица протянула Кадзуэ пару гольф со словами:

— Вот, бери.

Гольфы были новые, темно-синие. Кадзуэ со страдальческим видом прикусила губу. Решив, наверное, что деваться некуда, она тихо выдавила из себя:

— Спасибо.

Когда мы втроем вошли в аудиторию, одноклассники сидели как ни в чем не бывало. Пусть автор вышивки остался неизвестным. Зато позабавились. И начались шуточки… Так из мелкой злой выходки развился вирус неприязни и недоброжелательства, постепенно заразивший всю школу.

Отделавшись легким испугом, Кадзуэ успокоилась. В тот день на уроке она все время поднимала руку; ее вызвали, и она, стоя перед всеми, зачитывала из учебника. Несколько человек из класса жили с родителями за границей, многие неплохо знали английский. Но Кадзуэ это не смущало, она все равно упорно тянула руку. Я посмотрела на девчонку, которая одолжила ей гольфы. Уткнувшись подбородком в ладонь, она сонно уставилась в учебник. Симпатичная, с чуть выступающими вперед зубами. Как ее зовут, я не знала. Почему она решила выручить Кадзуэ? Это сбивало меня с толку. Нет, я вовсе не сторонница злых шуток и не люблю, если кого-нибудь начинают травить, и к Кадзуэ я относилась нормально. Но она меня раздражала. Выкинет какой-нибудь глупый номер и сидит с наглым видом, будто ничего не произошло. Вела себя дерзко. Плохо соображала, что ли? Или наоборот, чересчур хитрая была? Даже я не могла разобраться, в чем дело.

После занятий, когда я запихивала в портфель учебник по классической литературе, Кадзуэ подошла ко мне.

— Знаешь, я про это хотела…

— Про что?

Я сделала вид, что не поняла, и Кадзуэ покраснела от злости. Подумала, видно, что я прекрасно все понимаю.

— Думаешь, мы бедные?

— Да ничего я не думаю.

— Думаешь-думаешь. А мне надоело слушать всю эту бодягу: у кого есть дурацкая метка, а у кого нет.

Все стало ясно. Кадзуэ вышила свой гольф не потому, что у них в семье не хватало денег, а из чистого рационализма, хотя, на мой взгляд, ее рационализм, основанный на стремлении подстроиться под установленный в этой школе уровень богатства, — это абсурд. Она была личностью мелкого калибра. Кому такая интересна?

— Ну ладно.

Кадзуэ вернулась на свое место. Из-за стола мне были видны лишь ее худосочные ноги, обтянутые новенькими гольфами. Символ богатства. Знак женской школы Q. Красная эмблема. Интересно, что Кадзуэ собирается делать дальше. Девчонка, одолжившая ей гольфы, над чем-то смеялась со своими подружками. Встретившись со мной взглядом, она опустила голову, точно ей стало за что-то стыдно.

Мы иногда обменивались с ней парой слов. Ее звали Мицуру. Она пришла в Q. после начальной школы.

Так началась наша жизнь в школе: новенькие — сами по себе, каста — сама по себе. Старожилки всегда держались в классе вместе, красили ногти, смеялись. Днем, когда в занятиях наступал перерыв, выходили за территорию школы в кафе, наслаждались свободой. После уроков у ворот их встречали ребята из мужской школы. Некоторые девчонки завели поклонников-студентов и уезжали с ними кататься на дорогих иномарках — «БМВ», «порш».