Дети не вернутся - Кларк Мэри Хиггинс

Рэй прав, думала Нэнси, неторопливо возвращаясь к столу. Пора прекратить жить вчерашним днем и лишь вспоминать — пора смотреть только в будущее. Но она-то знает: часть ее души по-прежнему скована льдом. Она знает: память набросила защитную завесу на мучительные воспоминания — но ведь дело не только в этом.

Как будто вся ее жизнь с Карлом — расплывчатое пятно… Трудно вспомнить дом на территории колледжа, поставленный голос Карла… Питера и Лизу. Как они выглядели? У обоих темные волосы, как у Карла. Оба слишком тихие… слишком подавленные… Таково влияние ее неуверенности… А теперь их нет — обоих.

— Мамочка, почему ты такая грустная? — Майкл смотрел на нее открытым взглядом, как у Рэя. И спрашивал напрямую, как Рэй.

Семь лет, подумала Нэнси. Жизнь — череда семилетних циклов. Карл говаривал, что за это время человеческое тело полностью меняется. Обновляется каждая клеточка. Настало время смотреть в будущее… Забыть.

Она оглядела большую веселую кухню со старым кирпичным камином, широкими дубовыми половицами, красными занавесками с оборками, ничуть не мешавшими виду на гавань. А потом взглянула на Майкла и Мисси…

— Я не грустная, дорогой, — сказала она. — Честно.

Она крепко обняла Мисси — такую теплую, сладко-липкую.

— Я думала о твоем подарке, — заявила Мисси. Ее длинные светлые волосы, отливавшие рыжиной, вились мелкими кудряшками вокруг ушей и лба. Иногда люди спрашивали, откуда у нее такие прекрасные волосы — кто в семье рыжий?

— Замечательно, — отозвалась Нэнси. — Но лучше подумай о нем на свежем воздухе. И поторопись. Скоро пойдет дождь и станет холодно.

Дети оделись, и она поправила их ветровки и шапки.

— А вот и мой доллар, — довольно заявил Майкл, запустив руку в нагрудный карман куртки. — Я точно знал, что он остался тут. Теперь я смогу купить тебе подарок.

— У меня тоже есть денежки. — Мисси гордо показала всем пригоршню мелочи.

— Нет, лучше не берите деньги на улицу, — посоветовала Нэнси. — Вы только их потеряете. Дайте-ка сюда, пусть они побудут у меня.

Майкл покачал головой.

— Если я их отдам, то могу забыть о них, когда пойду с папой в магазин.

— Я тебе напомню, обещаю.

— Мой карман закрывается на «молнию». Видишь? Я положу их туда. И Миссины подержу.

— Ну, если так… — Нэнси пожала плечами и решила больше не возражать. Она отлично знала, что Майкл свой доллар не потеряет. Он — вылитый Рэй, такой организованный. — Идите, Майк, я пока наведу в доме порядок. А ты следи за Мисси.

— Ладно, — весело отозвался Майкл. — Пойдем, Мисси. Покачаемся на качелях. Ты — первая.

Качели для детей соорудил Рэй. Они висели на ветке огромного дуба за домом у самого леса.

Нэнси надела Мисси варежки — ярко-красные, с вышитыми на тыльной стороне улыбающимися пушистыми рожицами.

— Только не снимай, — велела она, — а то ручки замерзнут. Становится зябко. Я даже не знаю, стоит ли вас вообще отпускать на улицу.

— Ну пожалуйста! — И у Мисси задрожали губы.

— Хорошо, хорошо, не начинай, — торопливо отрезала мать. — Но только на полчаса.

Нэнси выпустила их во двор через черный ход; внутрь ворвался ледяной ветер. Она вздрогнула, захлопнула дверь и начала подниматься по лестнице. Они жили в доме с двускатной крышей, сохранившемся еще со времен колонизации, и лестница была почти вертикальной. Рэй говорил, будто в первых колонистах было что-то от горных козлов — такими крутыми они строили свои лестницы. Но в этом доме она любила все.

Нэнси до сих пор помнила, какое чувство покоя и радушия охватило ее, когда она увидела его больше шести лет назад. Она приехала на Кейп после того, как обвинение сняли. Окружной прокурор не стал требовать нового суда: Роб Леглер, его главный свидетель, исчез.

Она бежала сюда, на другую сторону континента, — как можно дальше от Калифорнии, как можно дальше от знакомых, от своего дома, колледжа и всего академического сообщества. Она больше не хочет видеть их — друзей, которые оказались вовсе не друзьями, а злобными чужаками, без умолку твердившими о «бедняге Карле». Недолго думая они повесили на нее и его самоубийство.

Говорили, будто народ в Новой Англии и на Кейп-Коде — немногословный, сдержанный и чурается посторонних. Поэтому она и приехала сюда. Ей нужно было спрятаться, найти себя, во всем разобраться, продумать случившееся. А главное — вернуться к жизни.

Она обрезала волосы и покрасила их в черно-коричневый цвет. Этого оказалось достаточно: теперь ее ни за что не узнаешь по прежним фотографиям. Во время судебного процесса ими пестрела каждая передовица по всей стране.