Клуб Мефисто - Герритсен Тесс

Рука у меня после купания все еще холодная, и, когда я глажу ее по щеке, она вздрагивает. Интересно, от чего – от страха или от изумления? Не знаю. Знаю только, что последнее время она следит за мной, как и я за ней: между нами что-то происходит. Не случайно говорят – бездна взывает к бездне. Что-то мрачное в ее душе вняло моему зову и пробуждается к жизни.

Подхожу к ней вплотную. Хоть она и старше меня, ростом я выше, и моя рука, когда наклоняюсь вперед, легко обхватывает ее за талию. Наши бедра соприкасаются.

От пощечины отшатываюсь назад.

– Не смей больше ко мне прикасаться, – говорит она. Разворачивается и идет к дому.

Лицо у меня горит огнем. Так и стою в темноте, жду, пока не сойдет со щеки краснота от пощечины. Она и не подозревает, кого только что унизила. И чем это обернется.

Нынче ночью я не сплю.

Лежу с открытыми глазами и вспоминаю о том, чему меня учила мама, – нужно набраться терпения и ждать, когда наступит подходящее время. «Лучшая добыча, – говорила она, – та, которую приходится ждать». На другое утро, когда солнце уже высоко, я все еще лежу в постели и обдумываю мамины слова. Думаю и о той оскорбительной пощечине. Вспоминаю все те случаи, когда Лили с подружками пренебрегали мной.

Внизу, на кухне, тетушка Эми готовит завтрак. Чувствую запах свежезаваренного кофе и слышу, как на раскаленной сковородке шипит грудинка. Потом до меня доносится тетушкин голос:

– Питер! Ты не видел мой обвалочный нож?

Как обычно в летние знойные дни, площадь Испании наводняли толпы обливающихся потом туристов. Они толклись впритирку друг к дружке, с дорогими фото– и видеокамерами на шее, с багровыми лицами, прикрытыми от солнца обвислыми полями шляп и продолговатыми козырьками бейсболок. С высоты Испанской лестницы Лили наблюдала за этим волнующимся людским морем, за отдельными водоворотами, то и дело возникавшими вокруг торговцев сувенирами, и за встречными потоками сталкивающихся туристических групп. Оглядевшись с опаской по сторонам – нет ли поблизости воров-карманников, она перевела взгляд на лестницу, отстраняя рукой назойливых, как мухи, продавцов безделушек. И заметила, что время от времени на нее поглядывают проходящие мимо мужчины, удостаивая ее, впрочем, всего лишь мимолетным вниманием. Взгляд, похотливый блеск в глазах – и тут же поиск очередного объекта внимания. Направляясь вниз по лестнице на площадь, мимо обнимающейся парочки, мимо склонившегося над книгой паренька, Лили уже и думать о них забыла. Она влилась в безудержный людской поток. В толпе Лили ощущала себя в безопасности: толпа делала ее безликой и таким образом защищала. Конечно, это была всего лишь иллюзия: по-настоящему безопасного места для нее не существовало. На площади, протискиваясь меж без устали щелкающих фотоаппаратами туристов и рьяно уплетающих мороженое ребятишек, она вдруг поняла, что как раз здесь-то заметить ее проще простого. Толпа служит прикрытием как жертве, так и хищнику.

Она перешла через площадь и миновала магазин, где торговали дизайнерской обувью и сумочками, которые она никогда в жизни не сможет себе позволить. За магазином располагался банк с банкоматом – возле него топтались трое. Она встала четвертой. К тому времени, когда подошла ее очередь, она успела хорошенько рассмотреть всех, кто маячил поблизости, но воров среди них не заметила. «Придется снять кругленькую сумму», – решила Лили. Она жила в Риме уже целый месяц, но работу за это время так и не нашла. Хотя она бегло разговаривала по-итальянски, это не помогло ей устроиться ни в одну кофейню, ни в одну сувенирную лавку, так что в кармане у нее остались последние пять евро.

Она вставила в банкомат свою пластиковую карточку, запросив три сотни евро, и стала ждать, когда тот выдаст ей наличность. Однако банкомат вернул ей карточку вместе с распечатанной квитанцией. И только. Лили уставилась на квитанцию и тут почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. Она не нуждалась в переводчике, чтобы понять, что там было написано.

«Недостаточно денежных средств».

«Ладно, – решила Лили, – наверно, я запросила слишком много зараз. Без паники!»

Она снова вставила карточку, набрала код и запросила двести евро.

Вот уже какая-то дама у нее за спиной тяжело вздохнула, словно хотела сказать: нельзя ли поживее! Лили в третий раз вставила карточку в банкомат. Запросила сотню.

«Недостаточно денежных средств».

– Эй, вы когда-нибудь там закончите возиться? Или вам целый день нужен? – возмущенно спросила дамочка у нее за спиной.

Лили резко развернулась. Ей хватило одного только взгляда, полного злости, чтобы дамочка в испуге попятилась. Лили обошла ее и направилась обратно к площади, двигаясь вслепую и уже нисколько не беспокоясь о том, что за ней, может, следят или идут по пятам. Дотащившись кое-как до Испанской лестницы, Лили вдруг поняла, что ноги больше ее не слушаются. Она рухнула прямо на ступени и уронила голову на руки.

Деньги кончились. Она знала – счет ее, конечно, мало-помалу убавлялся и в конце концов истощился бы совсем, но у нее была полная уверенность, что еще хотя бы месяц она кое-как протянет. Сейчас же денег у нее осталось только на то, чтобы пару раз перекусить, и все. Ни о какой гостинице на ночь, ни о какой постели нечего было и помышлять. Ну да не беда, здесь, на ступеньках, тоже можно устроиться с комфортом, и вид отсюда прекрасный. А захочется есть, так на помойке всегда можно разжиться сэндвичем, недоеденным каким-нибудь туристом.

«Кого я пытаюсь обмануть? Надо где-то срочно раздобыть денег».

Она вскинула голову, оглядела площадь и увидела много одиноко слоняющихся мужчин. «Эй, ребята, может, кто-нибудь из вас желает раскошелиться за вечерок с горячей, отчаянной девчонкой?» Но тут она заметила троих полицейских, патрулирующих площадь по периметру, и решила, что здесь не самое подходящее место «ловить рыбку». Угодить за решетку не самый лучший выход из положения; к тому же для нее он может стать роковым.

Лили расстегнула рюкзак и принялась лихорадочно копаться в нем. Может, на дне завалялась скомканная купюра, а она ее случайно не заметила, или хотя бы пара-тройка монет. Тщетная надежда. Ведь у нее на счету был каждый грош. Она нашла упаковку ментоловых конфет и шариковую ручку. Но не обнаружила ни одной монетки.

Вдруг девушка наткнулась на визитную карточку – на ней было напечатано имя: Филиппо Кавалли. Она сразу же вспомнила его лицо. Водителя грузовика с похотливыми глазками. «Если тебе негде остановиться, – говорил он, – у меня есть квартира в городе».

«Понимаете, мне негде остановиться».

Лили снова опустилась на ступеньки, машинально теребя карточку пальцами, пока вконец ее не истрепала. Думая о Филиппо Кавалли, вспоминая его бесстыжие глазенки и небритую физиономию. Какой ужас! Впрочем, в жизни ей случалось проделывать и кое-что похуже. Гораздо хуже.

«И до сих пор за это расплачиваюсь».

Она застегнула рюкзак и огляделась в поисках телефона-автомата. «Бесстыжие глазенки или какие там еще, – рассудила она, – а девочке надо кушать».

Лили остановилась в коридоре напротив квартиры 4-G, нервно оправила блузку, пригладила волосы. И тут же удивилась на себя – какого черта еще беспокоиться о внешнем виде, памятуя о том, каким грязнулей был этот самый Филиппо, когда она видела его в последний раз. «Господи, только бы у него не воняло изо рта! – мысленно заклинала она. – А так пусть хоть боров, хоть урод – сойдет. Главное – закрыть глаза и не смотреть. Но если воняет изо рта…»

Дверь распахнулась.

– Заходи! – пригласил Филиппо.

Едва она взглянула на него, как ей захотелось развернуться и бежать прочь. Он был в точности таким, каким она его запомнила: колючий, щетинистый подбородок, плотоядный взгляд, пожирающий ее лицо. Он даже не счел нужным переодеться в приличную одежду перед ее приходом. На нем были только майка и мешковатые брюки. Да и зачем утруждать себя лишними заботами, наводить лоск? Ясное дело, он знал, что привело ее сюда, – уж точно не его точеная фигура и не искрометный ум.

Она вошла в квартиру – там пахло чесноком и табаком, причем один запах силился перебить другой. А так, в общем, ничего ужасного. Она увидела тахту и стулья, аккуратную стопку газет и кофейный столик. Балконное окно выходило на другой многоквартирный жилой дом. Было слышно, как у соседей за стеной работает телевизор.

– Может, вина, Кэрол?

Кэрол… Она уже и забыла, каким именем ему представилась.

– Да, пожалуй, – согласилась она. – А… поесть, случайно, не найдется?

– Поесть? Ну конечно.

Он осклабился, глаза его смотрели все так же, с вожделением. Он понимал: это всего лишь прелюдия перед главным – и достал хлеб, сыр и небольшую миску с маринованными грибами. Не бог весть какой пир – так, легкая закуска. Значит, большего она не заслужила. Вино было дешевое, кислое и вяжущее, но под нехитрую снедь она выпила два стакана. Уж лучше быть пьяной, чем трезвой, перед тем, что за этим последует. Он сидел за столом напротив нее и, потягивая вино, наблюдал за ней. Сколько же женщин прошло через эту квартиру, сколько из них сидело за этим же столом, собираясь с духом, прежде чем отправиться в спальню? Наверняка ни одна из них не была здесь по доброй воле. Им, как и Лили, тоже, пожалуй, нужно было выпить пару-тройку стаканов перед грязным делом.