Включить. Выключить - Маккалоу Колин

Наконец Шиллер явился к профессору с просьбой об отставке, но получил решительный отказ.

— Увы, Курт, принять ваше заявление я не могу, — объявил Смит, волосы которого с каждым днем становились белее. — Полиция пристально следит за нами, мы не можем позволить себе кадровые перестановки. И потом, сейчас ваш уход вызовет лишние подозрения. Стисните зубы и крепитесь, как все мы.

— Как мне все уже осточертело, — сказал профессор Тамаре, после того как безутешный Шиллер ушел. — Ох, Тамара, за что нам такое?

— Если бы я знала, Боб, то попыталась бы все исправить, — отозвалась она, помогая ему устроиться в кресле поудобнее. Потом принесла статью доктора Нура Чандры — ту самую, в которой бесстрастно и со всеми клиническими подробностями был описан припадок Юстаса.

Вернувшись в свой кабинет, Тамара застала там Дездемону Дюпре, которая бесцеремонно рылась в заваленном бумагами столе Тамары!

— Мои платежные ведомости не у вас, Вилич?

Уголок абсолютно секретного рукописного документа выглядывал из-под кипы с расшифровками для шефа. Тамара подскочила к столу и оттолкнула Дездемону.

— Как вы смеете рыться в моих бумагах, Дюпре!

— Мне просто стало интересно, как вы можете работать в таком хаосе, — насмешливо протянула Дездемона. — Неудивительно, что с административными обязанностями вы не справились. Вам не под силу организовать даже вечеринку в пивной.

— Убирайтесь вон! Если вы не можете подцепить хоть какого-нибудь завалящего мужчину, не срывайте зло на окружающих!

Почти невидимые брови Дездемоны приподнялись.

— Есть на свете вещи и похуже неведения, — с улыбкой заметила она, — но, к счастью, многие мужчины мечтают покорить Эверест. — Она увидела, как пальцы Тамары с ярко-красными ногтями судорожно запихнули подальше злополучный документ. — Любовная записочка? — поинтересовалась Дездемона.

— Идите вы!.. Ваших ведомостей здесь нет.

Дездемона ушла, по-прежнему улыбаясь. Телефон в ее комнате зазвонил, когда она открывала дверь.

— Мисс Дюпре слушает, — схватила она трубку.

— О, отлично. Рад застать вас на работе, — произнес еще один ненавистный ей голос.

— Я всегда на работе, лейтенант Дельмонико, — сухо откликнулась она. — Чему обязана такой честью?

— Вы не согласитесь поужинать со мной?

Несмотря на шок, Дездемона не совершила ошибки и не сочла приглашение лестным. Стало быть, лорд главный палач в тупике?

— Это зависит от ряда причин, — настороженно ответила она.

— Каких?

— От количества возможных последствий, лейтенант.

— Ну, пока вы занимаетесь подсчетами, может быть, будете звать меня Кармайном? А я вас — Дездемоной?

— Имена предназначены для друзей, а ваше приглашение я расцениваю как вызов на допрос.

— Значит ли это, что я вправе звать вас Дездемоной?

— Не вправе, но можете звать.

— Отлично! Итак, как насчет ужина, Дездемона?

Она откинулась на спину стула и смежила веки, вспоминая, какое впечатление на нее произвела спокойная властность этого человека.

— Хорошо, пусть будет ужин.

— Когда?

— Сегодня, если вы не заняты, Кармайн.

— Великолепно. Какую кухню предпочитаете?

— Самую простую — старую добрую шанхайскую.

— Меня вполне устраивает. Я заеду за вами в семь.

Ну разумеется, этот мерзавец знает, кто где живет!

— Нет, благодарю. Лучше встретимся на месте. Куда мы идем?

— В «Синий фазан» на Сидар-стрит. Знаете это заведение?

— Да. Там и встретимся — в семь.

Он повесил трубку, не добавив ни слова. Сразу после этого разговора в дверях появился доктор Чарлз Понсонби, и Дездемоне пришлось решать его проблемы. Оставшись одна, она принялась обдумывать план — не обольщения, а поединка. Да, легкая словесная пикировка с выпадами и отражениями была бы очень кстати! Как ей недостает таких развлечений! Здесь, в Холломене, она как в изгнании и занята только пополнением банковского счета, чтобы поскорее покинуть эту огромную чужую страну, вернуться на родину и вновь окунуться в привычную жизнь. Деньги не самое главное, но если их нет вообще, любое существование покажется гнетущим. Дездемона мечтала о квартирке в зеленом районе Стрэнда с видом на Темзу, о работе консультанта в нескольких частных клиниках Лондона. Правда, Лондон она знала так же плохо, как и Холломен, но последний считала чужбиной, а первый — центром Вселенной. Пять лет, еще пять лет, а потом — прощай, Хаг и Америка. С отличными рекомендациями она без труда найдет работу. Вдобавок ее будет поддерживать внушительная сумма на банковском счету. Вот и все, что ей нужно от Америки. «Можно вывезти англичанку из Англии, — думала она, — но невозможно вытравить Англию из англичанки».