Ты боишься темноты? - Шелдон Сидни

«Кингсли интернэшнл груп» устраивает заупокойную службу по всем служащим, чья недавняя кончина стала предметом слухов и домыслов. Церемония пройдет в административном здании КИГ на Манхэттене, в одиннадцать пятнадцать утра в понедельник».

– Это завтра, – заметила Келли. – Как по-твоему, зачем они это делают?

– Пытаются заманить нас в ловушку.

– Именно. Неужели Кингсли воображает, будто мы настолько глупы, чтобы попасться?.. – начала Келли, но, взглянув на хитро улыбавшуюся Дайану, тоскливо спросила: – Так мы идем?

Дайана кивнула.

– Но мы отправимся прямо волку в пасть!

– Придется. Я уверена, что Бетти Баркер там будет. Нужно непременно с ней поговорить.

– Не хочу показаться трусихой, но неужели ты надеешься остаться после всего этого живой?

– Придумаю что-нибудь, – усмехнулась Дайана. – Уж можешь мне поверить.

Келли сокрушенно покачала головой:

– Интересно, почему, услышав эти слова, я начинаю нервничать в сто раз больше?

Дайана не ответила. Келли тоже молчала. Они почти добрались до пансиона, когда Келли вдруг просияла:

– Знаешь, а я, кажется, придумала, как все устроить.

– Как?

– Сюрприз.

– Ты действительно считаешь, что сможешь переиграть их? – спросила Дайана встревоженно.

– Уж можешь мне поверить.

Вернувшись в пансион, Келли бросилась к телефону.

В эту ночь они обе спали плохо. Келли волновалась, что ее план не сработает, и тогда им обеим наверняка придет конец.

Засыпая, она видела зловеще улыбавшегося Таннера Кингсли, склонившегося над ней.

Дайана, зажмурившись, горячо молилась.

Дорогой, может, я говорю с тобой в последний раз. И не знаю, здороваться или прощаться. Завтра мы с Келли едем в КИГ на заупокойную службу. Вряд ли у нас много шансов выбраться оттуда, но я должна пойти. Должна помочь тебе. Хотела только сказать еще раз, пока не поздно, что люблю тебя. Спокойной ночи, родной.

Заупокойная служба проходила в КИГ-парке, участке, который был отведен под место отдыха для служащих компании. Он находился на некотором отдалении от общего комплекса, и сейчас там собралось около ста человек. Парк был обнесен оградой, и попасть туда можно было только по двум узким аллеям. Одна шла от входных ворот, другая вела к узенькой калитке в дальней части парка.

В самом центре, на специально возведенном возвышении, сидели руководители фирмы. Как ни странно, там же оказалась Бетти Баркер, бывшая секретарша Ричарда Стивенса, привлекательная молодая женщина с благородными чертами лица. Стоя у микрофона, Таннер произносил прочувствованную речь:

– …и эта компания была создана благодаря преданности делу и верности ее служащих. Мы высоко ценим эти качества. Я привык думать о КИГ как о семье, в которой все трудятся ради общей цели.

Произнося эти трогательные слова, он беспрестанно выискивал кого-то глазами в толпе.

– Здесь, в КИГ, мы решили проблемы и осуществили идеи, которые сделали мир лучше и чище, и нет большей радости, чем…

В дальнем конце парка появились Дайана и Келли. Таннер незаметно взглянул на часы. Одиннадцать сорок. На его лице заиграла довольная улыбка.

– …знать, что этим успехом компания обязана вам.

Увидев бывшую секретаршу Ричарда на возвышении, Дайана возбужденно подтолкнула локтем Келли:

– Это Бетти Баркер! Я должна поговорить с ней.

– Только осторожнее.

Дайана осмотрелась. Очевидно, ей что-то не понравилось, потому что она сказала:

– Слишком уж все просто. У меня такое чувство, что нас…

Она повернулась и замерла. У калитки появился Гарри Флинт с двумя подручными. Дайана посмотрела в сторону ворот. Они были заблокированы Карбалло и еще двумя громилами.

– Видишь? – выдохнула Дайана.

Келли кивнула.

– Послушай, а третьего выхода, похоже, нет.

– Скорее всего.

– К несчастью, – продолжал Таннер, – недавно нескольких членов нашей семьи постигло страшное несчастье. А когда трагедия происходит с одним родственником, она касается всех остальных. КИГ предлагает награду в пять миллионов всякому, кто может указать на преступника или преступников.

– Пять миллионов долларов из одного кармана в другой, – тихо заметила Келли.

Таннер повернулся в сторону Келли и Дайаны. Глаза его были холоднее льда.

– Здесь с нами две скорбящие вдовы. Миссис Марк Харрис и миссис Ричард Стивенс. Я попрошу их подняться сюда.

– Нам ни в коем случае нельзя этого делать, – в ужасе прошептала Келли. – Лучше оставаться среди людей. Что теперь?

– То есть как – что? – удивилась Дайана. – Ведь это ты собиралась вытащить нас отсюда. А как же твой план?

Келли судорожно сглотнула.

– Он не сработал.

– Тогда переходи к плану «Б», – нервно прошептала Дайана.

– Понимаешь…

– Что?

– Никакого плана «Б» нет.

– Хочешь сказать, что ты притащила нас сюда, не подумав об отступлении? – не поверила Дайана.

– Я думала…

– Прошу миссис Стивенс и миссис Харрис подойти сюда, – прогремел из динамиков голос Таннера.

– Мне… мне ужасно жаль, – произнесла Келли.

– Это я во всем виновата. Не должна была этого допускать.

Люди один за другим стали оборачиваться. Вот и все. Они пропали.

– Миссис Стивенс и миссис Харрис…

– Что теперь? – едва не заплакала Келли.

– У нас нет выбора. Идем, – решила Дайана и, взяв Келли за руку, потащила за собой.

Женщины медленно направились к возвышению. Дайана встретилась взглядом с испуганными глазами Бетти. Значит, и она что-то знает…

Сердце Дайаны замерло.

Ричард, дорогой, я старалась. Но что бы ни случилось, я все равно…

В глубине парка началось нечто вроде столпотворения. Послышались шум, крики, охранники спорили с кем-то. Люди вытягивали шеи, пытаясь рассмотреть, что происходит.

Бен Робертс в сопровождении большой команды операторов и ассистентов пробирался к центру парка. Дайана только руками всплеснула. Лицо Келли озарилось счастьем.

– План «А» сработал! Бен явился!

Дайана подняла глаза к небу и тихо сказала:

– Спасибо, Ричард.

– Что? – не поняла Келли, но, тут же сообразив, что имела в виду подруга, цинично усмехнулась: – Ну да, конечно. Пойдем. Бен нас ждет.

Таннер с застывшим лицом наблюдал за крушением своих планов.

– Простите, мистер Робертс, – окликнул он, немного придя в себя, – но это частная заупокойная служба. Я должен просить вас и вашу команду покинуть парк.

– Доброе утро, мистер Кингсли, – как ни в чем не бывало поздоровался Бен. – Мое шоу делает студийный сюжет с миссис Харрис и миссис Стивенс, но я подумал, что вы, быть может, согласитесь позволить нам снять часть церемонии.

– К сожалению, не могу, – покачал головой Таннер.

– Жаль. В таком случае я увожу с собой миссис Стивенс и миссис Харрис.

– Запрещаю! – прошипел Таннер.

– Простите, не расслышал. Вы что-то сказали?

Таннера трясло от бешенства.

– Я… то есть вы… ничего…

Женщины быстро протолкались к Бену.

– Простите, что опоздал, – тихо сказал он. – Пришлось вести репортаж с места убийства…

– Еще немного, и пришлось бы вести репортаж с места еще двух убийств, – перебила его Келли. – Давайте побыстрее исчезнем отсюда.

Таннер в бессильной ярости наблюдал, как Бен Робертс и его люди окружают женщин и выводят из парка.

Гарри Флинт беспомощно уставился на шефа, ожидая инструкций. Таннер медленно покачал головой.

Мы еще возьмем реванш.

Дайана и Келли сели в машину Бена. Команда последовала за ним в двух автофургонах.

Устроившись поудобнее, Бен повернулся к Келли:

– Итак, хоть теперь можешь объяснить, в чем дело?

– Хотелось бы, но пока не могу. Еще не разобралась сама. Но как только все станет ясно, ты первый узнаешь. Клянусь.

– Келли, я репортер. Мне необходимо знать…

– Сегодня ты приехал как друг.

– Верно, – вздохнул Бен. – Куда вас отвезти?

– Согласен высадить нас на углу Сорок второй улицы и Таймс-сквер?

– Конечно.

И через двадцать минут женщины уже выходили из машины. На прощание Келли поцеловала Бена в щеку:

– Спасибо, Бен. Я никогда не забуду, как ты мне помог. Еще позвоню.

– Будь осторожна.

Отойдя немного, они помахали ему рукой.

– Я чувствую себя голой, – объявила Келли.

– Почему?

– Дайана, у нас нет ни оружия, ни защиты. Жаль, что даже пистолета нет.

– А здравый смысл?

– Иногда пистолет куда нужнее. Зачем мы здесь? И что теперь будем делать?

– Пора перестать бегать как зайцы. Отныне мы начинаем наступать.

– И что это означает? – спросила Келли с любопытством.

– Это означает, что мне до смерти надоело быть мишенью. Мы объявляем им войну.