Химера - Герритсен Тесс

– Тебе здесь что, нацистская Германия?

– …думаешь, теперь тебе можно бить гражданских?

– Кто вы, черт возьми, такие?

Занервничав, солдаты еще прочнее сомкнули ряды. Сотрудники НАСА продолжали наступать, взметая пыль и крича.

Раздался винтовочный выстрел. Толпа застыла на месте и смолкла.

«Здесь происходит что-то ужасное, – подумал Джек. – Что-то непостижимое». Эти солдаты готовы стрелять. Убивать.

Начальник конвоя тоже понял это, потому что выкрикнул в панике:

– У меня на связи Хьюстон! Прямо сейчас сотня человек в Центре управления полетами слушает происходящее!

Солдаты медленно опустили винтовки и посмотрели на офицера. Последовало долгое молчание, нарушаемое только шуршанием песка: влекомый ветром, он ударялся о корпуса вертолетов.

Рядом с Джеком возник доктор Роман.

– Ваши люди не понимают ситуации, – проговорил он.

– Тогда объясните нам.

– Доктор Маккаллум, мы имеем дело с серьезной биологической угрозой. Совет национальной безопасности задействовал военную биологическую группу быстрого реагирования – группу, созданную по решению конгресса. Мы здесь по приказу Белого дома.

– Что за биологическая угроза?

Роман колебался. Он взглянул на взвинченных до предела сотрудников НАСА, сгрудившихся за линией оцепления.

– Что это за организм? – спросил Джек.

Наконец Роман взглянул на Джека сквозь свой пластиковый экран:

– Это секретная информация.

– Мы врачи, отвечающие за здоровье экипажа. Почему нам ничего не рассказывают?

– В НАСА не понимают, с чем имеют дело.

– А вы, значит, понимаете?

Вопрос остался без ответа.

Из-под тента вынесли еще одни носилки. «Чье это тело?» – подумал Джек. Лица четырех членов экипажа промелькнули у него и памяти. Все они умерли. Он не мог этого осознать. Не мог представить, что эти сильные, здоровые люди превратились в обломки костей и куски органов.

– Куда вы отправляете тела? – снова спросил он.

– На вскрытие в лабораторию высшей защиты.

– Кто проводит вскрытие?

– Я.

– Как врач экипажа, я должен присутствовать.

– Зачем? Вы патологоанатом?

– Нет.

– Тогда я не понимаю, чем вы можете быть полезны.

– Сколько мертвых пилотов вы обследовали? – бросил ему в ответ Джек. – Сколько авиакатастроф вы расследовали? Травмы, связанные с полетами в космос, – моя специальность. Моя компетенция. Я могу вам понадобиться.

– Я так не думаю, – возразил Роман, уходя.

Джек в бешенстве вернулся к команде НАСА и сказал Блумфилду:

– Здесь все под контролем военных. Они забирают тела.

– По какому праву?

– Он говорит, что это приказ из Белого дома. Они задействовали некую биологическую группу быстрого реагирования.

– Это антитеррористическая группа, – заметил Блумфилд. – Я слышал о них. Они борются с биотерроризмом.

Врачи наблюдали за взлетом вертолета, уносящего два тела. «Что, черт возьми, происходит на самом деле? – думал Джек. – Что они от нас скрывают?»

Он повернулся к начальнику конвоя:

– Вы не могли бы соединить меня с Космическим центром Джонсона?

– С кем конкретно?

Джек подумал, кому можно довериться, кто обладает достаточными полномочиями в бюрократическом аппарате НАСА, чтобы вести бой на самом высоком уровне.

– Соедините меня с Гордоном Оби, – попросил он. – Управление летных экипажей.

Гордон Оби вошел в зал видеоконференций, готовый к кровавой битве, но никто из должностных лиц, сидевших вокруг стола, даже не заподозрил, насколько сильно он разгневан. И неудивительно: лицо Оби, как обычно, ничего не выражало; он не проронил ни слова, занимая свое место рядом с представителем отдела по связям с общественностью Гретхен Лиу, у которой от слез опухли глаза. Все были словно контуженные. Они даже не заметили появления Гордона.

За столом сидели администратор НАСА Лерой Корнелл, директор Космического центра Джонсона Кен Бланкеншип и несколько старших должностных лиц НАСА. Все мрачно смотрели на два дисплея. На первом экране был полковник Лоренс Харрисон из ВИМИИЗа, находившийся в данный момент на военной базе Форт-Детрик в штате Мэриленд. На втором – серьезный темноволосый мужчина в гражданской одежде, которого представили как Джареда Профитта из Совета национальной безопасности. Он не был похож на бюрократа. Со скорбным взглядом и суровыми, почти аскетическими чертами лица, он походил на средневекового монаха, против воли перенесенного в современную эпоху костюмов и галстуков.

Говорил Бланкеншип, он обращался к полковнику Харрисону:

– Ваши солдаты не просто не позволили моим людям работать, они угрожали им оружием. На одного из наших врачей было совершено нападение – его прикладом повалили на землю. У нас четыре десятка свидетелей…

– Доктор Маккаллум прорвался через наш охранный кордон. Он не остановился, как было приказано, – ответил полковник Харрисон. – Мы охраняли горячую зону.

– Значит, теперь американская армия может нападать на гражданских и даже стрелять в них?

– Кен, давайте посмотрим на это с точки зрения ВИМИИЗа, – попытался успокоить Бланкеншипа Корнелл, положив ладонь на плечо коллеги.

«Жест дипломата», – с отвращением подумал Гордон. Корнелл отлично справлялся с ролью представителя НАСА в Белом доме, и, когда дело доходило до выпрашивания у конгресса денег, ему цены не было, однако многие сотрудники НАСА никогда по-настоящему не доверяли ему. Они не могли доверять человеку, который мыслил скорее политически, чем технически.

– Охрана горячей зоны – веская причина для применения силы, – заметил Корнелл. – Доктор Маккаллум прорвал линию оцепления.

– Результаты могли быть крайне плачевными, – ответил Харрисон. – Наша разведка сообщает, что на станцию могли преднамеренно занести вирус Марбург. Это родственник вируса Эбола.

– Как он мог попасть на борт? – удивился Бланкеншип. – Все протоколы экспериментов просматриваются на предмет безопасности. Каждое лабораторное животное проходит через карантин. Мы не посылаем на орбиту биологически опасные организмы.

– Конечно, такова линия вашего агентства. Но вы получаете полезный груз для экспериментов от ученых со всей страны. Вы можете просматривать их протоколы, но вы не в состоянии исследовать все бактерии или культуры клеток тканей, когда они прибывают перед стартом. Чтобы сохранить биологические материалы живыми, полезный груз сразу отправляется на шаттл. Что, если один из таких экспериментов был заражен? Сами подумайте, как легко заменить безобидную культуру опасным организмом, таким как Марбург.

– То есть вы хотите сказать, что это намеренная попытка диверсии на станции? – сказал Бланкеншип. – Акт биотерроризма?

– Именно об этом я и говорю. Позвольте мне описать, что происходит с человеком, когда он заражается этим вирусом. Сначала начинают болеть мышцы и поднимается температура. Боль такая сильная, такая мучительная, что человек едва способен вытерпеть прикосновение. Внутримышечная инъекция заставляет визжать от боли. Затем краснеют глаза. Болит живот, начинается рвота, снова и снова. Вас рвет кровью. Сначала она черная из-за пищеварительных процессов. Затем рвота учащается и кровь становится ярко-красной. Печень опухает и лопается. Почки отказывают. Весь ваш организм разрушается, превращаясь в зловонную черную массу. Наконец, скачок кровяного давления, и вы мертвы. – Харрисон помолчал. – Вот с чем, возможно, мы имеем дело, господа.

– Но это чушь собачья! – выпалил Гордон Оби.

Все сидевшие за столом удивленно уставились на него. Сфинкс заговорил. В тех редких случаях, когда Оби говорил на собраниях, речь его обычно была бесцветной, слова передавали сведения и информацию, но не эмоции. Этот взрыв шокировал всех.

– Простите, а кто это говорит? – поинтересовался полковник Харрисон.

– Гордон Оби, директор управления летных экипажей.

– О! Начальник астронавтов.

– Можно сказать и так.

– Почему это чушь собачья?

– Я не верю, что это вирус Марбург. Я не знаю, что это, но вы говорите неправду.

Лицо полковника Харрисона окаменело, словно маска. Он ничего не ответил.

В разговор вступил Джаред Профитт. Его голос звучал именно так, как представлял себе Гордон, тонко и гнусаво. Он не был задирой вроде Харрисона, он предпочитал апеллировать к интеллекту и здравому смыслу.

– Я понимаю ваше разочарование, господин Оби, – сказал Профитт. – По соображениям безопасности мы многого не можем вам рассказать. Но с Марбургом шутить нельзя.

– Если вы уже знаете, что это Марбург, тогда почему не допускаете наших врачей на вскрытие? Боитесь, что мы узнаем правду?

– Гордон, – спокойно проговорил Корнелл, – почему бы нам не обсудить это конфиденциально?

Гордон проигнорировал его замечание и обратился к экрану:

– О каком заболевании в действительности идет речь? Это инфекция? Яд? На борт шаттла погрузили что-то принадлежавшее военным, да?