Ротвейлер - Ренделл Рут

Он допил водку, но вторую рюмку не налил. И не закурил. Это Александр курил, а не он. В жизни Джереми все организовано до мелочей. Александр более ленив. В семь двадцать Джереми спустится и постучит в дверь Инес. Ему хотелось еще поразмыслить над этими шокирующими способами избавления от зажигалки и кольца для ключей, но он усилием воли остановил эти мысли и сел в кресло, стоящее между лавровых деревьев, с «Критикой чистого разума» Канта в руках. Место, где он остановился в прошлый раз, отмечено зеленой кожаной закладкой. Чтиво было сложнее Ницше, но и удовольствия приносило больше. Когда-то давно он научился концентрироваться на ближайшей цели, какой бы она ни была, и сейчас ему хотелось, чтобы Александр и Джереми встретились.

Полчаса спустя, в семь семнадцать, он включил свет, отметил закладкой место в книге, отнес рюмку на кухню, поставил в раковину, оставил включенной одну лампу там, вторую – в небольшом коридоре, захватил ключи и спустился по лестнице. Нажал на звонок Инес, и через некоторое время она открыла дверь, которая была на цепочке. Очень мудро с ее стороны. Ведь обычно он легонько стучал в ее дверь. А она ожидала увидеть другого соседа, которого не собиралась впускать, потому и не выключила телевизор. Она сняла цепочку, повернулась к Джереми спиной и быстро нажала на кнопку.

Он сразу догадался, что она делала. На экране промелькнула сцена автомобильной погони, и он увидел корешок видеокассеты, на которой была фотография мужа Инес, Мартина Ферри. Джереми никогда не мог выдержать больше пяти минут детективного сериала, но Мартина узнал сразу – часто видел его фотографии в газетах. Инес покраснела. Какая она все же сентиментальная дурочка – уже три года прошло с тех пор, как он умер, а она еще трагически о нем скорбит.

– Так неудобно вас отвлекать, Инес, – он сказал это голосом, возможно, слишком сочувственным, и она слегка подозрительно покосилась на него.

– Все в порядке, Джереми. Чем могу помочь?

– Мне так неловко… Но я специально спустился, чтобы сказать вам, и скажу.

– Может, выпьете что-нибудь?

Он покачал головой.

– Можно присесть?

– Конечно. Наверное, хотите сказать, что не сможете прийти в среду, да? Белинда не может?

Он заранее заготовил свою речь. Инес выглядела немного обеспокоенной. Как раз подходящий момент.

– Перейду сразу к делу. Мы с Белиндой не то чтобы поссорились, но это не за горами. Мы решили, что нам обоим хочется, – он постарался подобрать как можно более абсурдное словосочетание, – «больше свободы». Нам нужно обдумать ситуацию, в которой мы оказались. Просто она считает, – я думаю, вам это можно сказать, – она считает, что я отбираю время у них с матерью, и мне нечего на это возразить. Я сказал ей, что не хочу жениться на женщине, для которой мать важнее мужа.

Инес кивнула.

– Так значит, ее мама будет жить?

– Похоже на то. Возможно, даже проживет еще несколько лет. А что это означает для нас с Белиндой? Я считаю, что между мужем и женой должно быть полное взаимопонимание, а вы?

– Я вообще-то тоже.

– Для женщины муж должен быть главным человеком.

– А для мужа – жена, не так ли?

– Безусловно, – заключил Джереми.

– Что ж, мне очень жаль. Надеюсь, что вы как-нибудь помиритесь. Судя по тому, что вы рассказывали, вы подходите друг другу.

Значит, Инес на его стороне – или нет? Возможно, она просто хотела поскорее вернуться к своим слезливым воспоминаниям, поглядеть второсортное видео с давно умершим человеком.

– Но я и один могу зайти к вам в среду. Мне бы очень этого хотелось.

– Не думаю, что получится, Джереми. Мне нужно навестить сестру. Она приболела, а я не видела ее несколько недель.

Она не улыбнулась, даже не взглянула на него. Возможно, она очень устала от недавних событий и к тому же напугана. Он надеялся, что она захочет поговорить с ним, обсудить происшествие, спросить, что ему сказали полицейские. Она могла бы рассказать ему о том, что они говорили Коббетту и, возможно, той девушке с индийским именем. Но она просто встала со стула – самый недвусмысленный жест, который можно сделать в присутствии гостя. Ему ничего не оставалось, как уйти. В его экзистенциальной философии проблема выбора всегда была основной. Разве он не выбрал себе вторую личность, чтобы сохранить чистоту совести? Он не способен на выбор только в одном случае…

На улице уже почти стемнело, повсюду загорались фонари. А Джереми любил полную темноту. Даже Гайд-парк в этот час освещен, но в большинстве лондонских скверов, в самом их центре, обычно есть садик, который почти всегда остается в полумраке. Слишком маленький Норфолк-сквер ему не подошел, Квик свернул на юг и пересек Суссекс-гарденс около клуба «Манки Паззл». Луны видно не было. А звезды на хмуром красновато-черном небе Лондона почти всегда невидимы.