Ротвейлер - Ренделл Рут

Кроме матери, конечно. Он вдруг сделал открытие: его мать не просто женщина, она уникальный человек – его мать. Вне каких-либо категорий и вне пола.

В этот самый момент, когда он сидел в кресле, погруженный в свои мысли и легкую дремоту, зазвонил телефон. Не многие знали его телефонный номер. Только соседи, Инес и еще, возможно, полиция. Телефон прозвонил пять раз. Шесть. Джереми поднял трубку.

Глава 20

Звонила женщина, ее акцент показался Джереми грубовато-плебейским. Слова же были нереальными, какими-то сюрреалистическими. Он подумал, что вряд ли кому-то когда-то задавали такой вопрос.

– Это убийца?

Джереми заставил себя говорить.

– О чем вы?

– Это ведь Ротвейлер, так?

Он не ответил. Он ненавидел эту кличку.

– У меня твой сейф и все это дерьмо, которое внутри, – продолжала женщина. – Он тебе нужен? Лучше отвечай. Молчание не поможет, мистер Гиббонс.

Он ни за что не признался бы себе, что напуган. Потом он решил, что эти слова его просто озадачили. Откуда она узнала? Как она узнала?

– Что вам нужно? – спросил он.

– Посмоооотрим, – протянула она с характерной интонацией вымогателя. – Я позвоню еще. Тебе лучше сидеть и ждать.

Самым тревожным было то, что она знала его имя. Наверняка не она одна, есть и другие, это точно. Каким-то образом они открыли сейф и нагло протянули время, прежде чем позвонить ему. Он удивился этому слову «нагло», возникшему у него в голове. Нагло, повторил он. Наглость. Наглейшие. Она очень нагло говорила с ним и нагло произнесла его имя. Кроме того, он не мог понять, как она узнала, что он – это он. Джереми не оставлял в этой квартире документов. Его страховой полис, сертификаты, паспорт, страховка на машину, налоговая декларация, кредитные карты и водительские права – все это он закрывал в столе на Четвинд-Мьюз, 14. А вообще… Водительские права? Не в этот раз, а еще в марте, когда он ездил к матери, его остановили за превышение скорости. Ехал всего на пять миль в час быстрее, чем нужно, но фараон на мотоцикле его остановил. Конечно, при нем не было прав, но он пообещал предоставить их в течение пяти дней в ближайший полицейский участок. Что он и сделал. Потом вернулся на Стар-стрит. И куда он их потом сунул?

Он не имел обыкновения слушаться женщин, тем более, следовать инструкциям женщины с таким противным голосом. Она советовала ему остаться дома, но он вышел на Норфолк-сквер и поймал такси до Кенсингтон-Саут.

По дороге он думал о том, что его мать никогда, даже в детстве, не командовала им. Она его просто любила. Потом он вдруг подумал, что воры могли каким-то непонятным образом проникнуть и в его настоящую квартиру на Четвинд-Мьюз. Но нет, это уже нервы и больное воображение.

Сигнализация оказалась в порядке, все вещи тоже. В столе он нашел все документы, кроме водительских прав. И тут он вспомнил. Он хотел забрать права, но, как это часто бывает, временно положил в «безопасное место», на кухню, в доме на Стар-стрит. В ящик, где у него лежали инструкции к микроволновке и посудомоечной машине. Почему же эти ребята не могли заглянуть туда?

Он не знал, для чего, но они заглянули. Документ пропал. Он вышел в свой садик на крыше. День был солнечный, распустились первые герани, на карликовых деревцах зеленели молодые листья, и головки папоротника постепенно начали разворачиваться. Но он почти не замечал этого и не почувствовал запаха гиацинтов. Он сел и стал ждать звонка этой женщины.

– Я сказала ему, что положила его в банк до свадьбы. Потом мне будет уже не важно, что он подумает, – сообщила Зейнаб.

Она напомнила Инес девушек из викторианских романов, которые выходили за богачей и признавались им в своих долгах только после свадебной церемонии. Но в те времена брак заключался на всю жизнь…

– Так ты все же решилась на это?

– Свадьба восьмого июня в церкви Святого Петра на Итон-сквер, – вместо прямого ответа сказала Зейнаб. – Надеюсь тебя там увидеть.

– Но могут возникнуть сложности, он ведь еврей, а ты мусульманка.

– Бог един, да и ладно, – набожным тоном ответила Зейнаб и принялась рассматривать обручальные кольца на каждой руке: одно, с небольшим алмазом, от Роули Вудхауза, другое, с огромным, от Мортона.

– А где собираетесь провести медовый месяц? – спросил Фредди, вошедший в магазин с улицы.

Они с Зейнаб, казалось, решили перестать конфликтовать и похоронить прежние разногласия.