Водопад - Рэнкин Иэн

– Не спорю, – согласился Ребус.

– Гробы с Трона Артура интересуют меня потому, что представляют собой загадку, тайну. Главными принципами существования каждого музея являются идентификация и классификация. Время создания и происхождение предмета могут оставаться спорными, зато мы почти всегда знаем, с чем мы имеем дело: гроб – это гроб, ключ – это ключ, римское погребение – римское погребение. Но…

– Но в случае с этими игрушечными гробами вы не знаете… Не знаете, что они такое и что означают.

Джин Берчилл улыбнулась.

– Совершенно верно. Поэтому они не могут не сидеть занозой в голове хранителя музея, который за них отвечает.

– Мне знакомо это чувство, – кивнул Ребус. – У меня тоже так бывает, когда приходится работать над делом. Покуда оно не раскрыто, я думаю о нем днем и ночью и не могу остановиться.

– Вы поворачиваете его то так, то эдак, анализируете, пока у вас не появляется новая версия…

– Или новый подозреваемый…

Они переглянулись.

– Возможно, между нами гораздо больше общего, чем мне казалось, – промолвила наконец Джин Берчилл.

– Возможно, – согласился Ребус.

Часы в дальнем конце зала начали бить, хотя Длинная стрелка еще не дошла до двенадцати. Экскурсоводы и смотрители приглашали посетителей взглянуть на это чудо. При виде оживающих механических фигурок дети широко открывали рты. Звякнул колокольчик, и мощно вступил орган; раскачивающийся из стороны в сторону маятник блестел как зеркало, гипнотизировал… Поглядев на него, Ребус заметил в нем свое отражение, за которым просматривался весь зал, с каждой его деталью.

– Эти часы стоят того, чтобы взглянуть на них поближе, – сказала Джин. Ребус кивнул в ответ, и, поднявшись, они присоединились к собравшейся перед часами толпе. Среди мельтешащих фигурок он разглядел две, орудовавшие двуручной пилой с кривыми зубьями и уловил в них сходство с Гитлером и Сталиным.

– Еще одна вещь, инспектор, – сказала Джин Берчилл. – Где-то существуют и другие куклы, и найдены они были в других местах…

– Что?! – Ребус с трудом оторвал взгляд от часов.

– Пожалуй, я лучше пришлю вам материалы, которые мне удалось собрать.

Остаток пятницы Ребус провел в ожидании конца рабочей смены. На стене в их рабочем уголке, дополняя бессмысленную мозаику из клочков бумаги со случайными, разрозненными сведениями, появились фотографии спортивной машины Дэвида Костелло. Его «эм-джи» оказался темно-синим кабриолетом с мягким откидным верхом. Парни из отдела судебных экспертиз не получили разрешения взять соскобы краски с кузова и резины с покрышек, но это не помешало им осмотреть машину со всей возможной тщательностью. Судя по всему, в последний раз автомобиль мыли довольно давно. Если бы он оказался чистым, тогда, возможно, у них бы появился повод спросить Костелло, почему он решил вымыть свою машину. Детективам, работавшим в университете, удалось собрать еще несколько фотографий друзей и знакомых Филиппы. Фотографии дали посмотреть профессору Девлину, причем в пачку подложили несколько снимков Костелло, однако старый патологоанатом сразу заметил подвох и довольно нелестно отозвался об «идиотских трюках», к которым прибегло следствие.

Между тем с вечера воскресенья, когда исчезла Филиппа Бальфур, прошло уже почти пять дней. По любым меркам это был достаточно большой срок, но чем дольше Ребус вглядывался в пеструю мозаику на стене, тем меньше видел. Снова и снова он возвращался в мыслях к «Часам Тысячелетия», на которые, напротив, чем дольше глядишь, тем больше подмечаешь. Когда он смотрел на них в музее, ему казалось, что его зрение само выхватывает из движущегося целого отдельные фигурки. Теперь Часы представлялись ему памятником утраченному или забытому. В каком-то смысле помещенные на стене фотографии, факсы, ксерокопии, рисунки и размноженные на ротапринте листовки тоже являлись памятником, но куда менее монументальным. Хотя бы потому, мрачно подумал Ребус, что рано или поздно, – смотря по тому, сколько продлится расследование, – коллаж на стене будет разобран, убран в картонные коробки и отправлен в какое-нибудь пыльное хранилище в подвале.

Все это Ребус уже проходил в другие времена, расследуя другие случаи (далеко не всегда удачно). Не принимай близко к сердцу, сохраняй холодную голову – вот что твердят на всех семинарах по повышению квалификации, но говорить-то легко. Фермер Уотсон до сих пор помнил десятилетнего мальчугана, убившего младшую сестру. У Ребуса тоже были свои, не менее мучительные воспоминания, которые нередко заставляли его торопиться после работы домой. Там он принимал душ, переодевался и садился в свое излюбленное кресло, а компанию ему составляли стакан доброго виски и любимый альбом «Роллингов».