Живая земля - Рубанов Андрей

Человек вздохнул и устроился на табурете, как на троне. Руки положил на бедра.

– Годунов не приедет, – объявил он. – Годунов вообще не знает, где ты. Никто не знает. Только я и еще трое, из ближней братии… Дело деликатное, и притом – грех большой… И мы его на четверых разделили. Прочие не отягощены. – Он на мгновение прикрыл глаза и сделал паузу. – Теперь о деле. Так вышло, Денис, что мы все про тебя знаем. Ты и твой друг нашли в Москве особенный предмет… И у вас есть желание отдать этот предмет… надежным людям… в надежные руки.

Денис молчал. Думал, как оторвать локти вместе с подлокотниками кресла.

– Смотри, – произнес человек и протянул к нему ладони. – Видишь?

Денис посмотрел. Ничего не сказал. Руки были старые и темные.

– Это самые надежные руки в целом мире, мальчик. Ищи хоть всю жизнь – не найдешь надежнее. Вы с товарищем нашли семя стебля и не знаете, что с ним делать. А я – знаю. Я для этого родился. Сорок лет назад я рукоположен в предстоятели святой равноапостольной церкви стебля господнего. С тех пор служу своему делу сорок лет и, даст бог, умру в служении, а ношу мою понесет другой, а за ним – третий, и так из века в век. Веришь мне?

Денис молчал. Человек в валенках сделался суров и ткнул пальцем в грудь Дениса.

– Вы нашли овальный предмет, очень тяжелый… Меняющий цвет при разных типах освещения. Он то серый, то зеленый. Поперек – вмятина, или царапина. Предмет заключен в двойной защитный контейнер. Внутри контейнера автоматически поддерживается минимальная влажность воздуха. Предмет живет своей жизнью… Иногда он – как древний камень, а то вдруг вибрирует или как бы трепещет. От предмета исходит ток. Смотреть на него трудно, возникают необычные ощущения, можно слышать странные звуки, улавливать запахи… И вообще, рядом с ним тяжело. Возникает беспокойство, головная боль, раздражительность… Я прав?

Денис молчал.

– Я процитирую, – невозмутимо продолжил глава церкви стебля господнего. – Дословно. Согласись, мальчик, глупо подбирать слова, когда они уже подобраны и расставлены в наилучшем порядке… Сказано так (он наклонился к Денису): «Есть нечто, мать стебля и отец его, альфа и омега, начало и конец. Упокоено во прахе, от века и до века, и само есть тайна тайн. Оно ни живо, ни мертво, ибо спит, и сон его глубок. И горе тому, кто потревожит сон его. Увидевший его да повернется спиной и бежит три дня и три ночи, ибо не для всякого глаза его вид, но для избранного. Оно от мира сего, но не для всякого дня мира сего. В особенный день особенная рука разбудит спящее, и верх станет низом, север – югом, холодное – горячим. Убогий станет царем царей. Последние станут первыми, голодный напитает себя и детей своих, а сытый помутится рассудком. Кто ничего не хотел, тот получит весь мир, а кто хотел весь мир – обретет лишь прах под ногами и лучи желтой звезды над головой…»

Человек в валенках закашлялся и перевел дух.

– Что скажешь?

– Ничего, – ответил Денис.

– Назови место, адрес. Где оно спрятано. Я позвоню в Москву, и через два часа ты вернешься к прежним занятиям. Мозги тебе проветрим, память сотрем, и все у тебя будет, как раньше. Если хочешь, заплатим. И тебе, и твоему другу. Из средств общины. Только это не поможет ни тебе, ни твоему другу…

– В каком смысле? – зло спросил Денис.

Предстоятель засопел и ответил:

– Если хотите жить – отдайте семя… и бегите.

– Три дня и три ночи?

– Да, – проскрежетал предстоятель. – Три дня и три ночи. Так сказано. И еще сказано так: кто обменяет семя божье на сало диавола, тот будет проклят.

– Сало диавола – это круто, – сказал Денис. – А что вы с ним сделаете? С семенем?

– Не твое дело.

– Послушайте, – сказал Денис, опять напрягая мышцы. – Только без обид, ага? Ваши священные откровения сочинил обычный человек. Писатель Гарри Годунов. Он сам рассказывал. Так что не надо мне тут… Про убогих и желтую звезду. Я ищу не религиозных фанатиков, а современных людей, желательно – ученых. Специалистов по данному вопросу. А вы… Храм стебля… Упокоено во прахе… Тайна тайн… Не хочу типа показаться грубым, но вы мне не нужны. Я думаю, если это действительно семя стебля – значит, пусть его изучат, а потом сожгут. В муфельной печи. И распишутся: сего числа официально уничтожено и пепел развеян… Вот так должно быть.

Глава церкви стебля усмехнулся.

– Ясно. Больше я вам, буржуинам, ничего не скажу, а самим вам, проклятым, вовек не догадаться.