Гиблое место - Герритсен Тесс

— Вы Волку понравились. Обычно он не любит людей.

— Может, он хочет сказать, что со мной все хорошо, и вы должны меня отпустить?

— Рано.

Незнакомец отошел от Мауры, подсел к огню и принялся есть прямо из котелка, жадно, как будто сто лет голодал. В дыму костра он был похож на первобытного человека, греющегося у доисторического костра.

— Что значит «рано»? — спросила она.

Незнакомец продолжал есть, чавкая и хлюпая, он всецело отдался поглощению пищи. Это был зверь, провонявший потом и дымом, человеческого в нем было не больше, чем в этой собаке. Запястья у Мауры саднило от веревки, в грязных спутанных волосах кишели блохи. От едкого дыма, висевшего густой пеленой, у нее слезились глаза, она днем и ночью кашляла. Она тут задыхается, а этот грязный дикарь спокойно сидит и набивает живот, и ему все равно, жива она или мертва.

— Будь ты проклят! — крикнула она. — Отпусти меня!

Собака зарычала и встала рядом с хозяином. Тот медленно обернулся к пленнице, и, хотя Маура по-прежнему не видела его лица, ее воображение живо дорисовало жуткую картину: искаженные злобой черты злодея. Незнакомец молча полез в рюкзак. Она оцепенела от ужаса, когда увидела, что он достал оттуда. Блики огня плясали на лезвии и волнами пробегали по зазубренному краю. Охотничий нож. Производя вскрытие, она видела, что такой нож может сделать с человеческой плотью. Она брала пробы с порезов, линейкой измеряла раны от ударов, рассекавших надвое мышцы, сухожилия, а иногда и кости. Сейчас Маура смотрела на нож, зависший над ней, и вся сжалась, когда он начал его опускать.

Быстрым взмахом он перерезал веревки, стягивавшие ее запястья, затем рассек путы на ногах. К ладоням прилила кровь. Маура отползла в темный угол и съежилась там, тяжело дыша. Сердце ухало, как после бега. Много дней она провела в неподвижности, ей разрешалось встать, только чтобы дойти до отхожего ведра. Сейчас она чувствовала слабость. Голова кружилась, а стены лачуги качались, словно корабль в бурю.

Похититель приближался к ней, пока не остановился почти вплотную, и Маура уловила тошнотворный запах мокрой шерсти. До сих пор его лицо всегда оставалось в тени. Теперь она наконец смогла разглядеть измазанные сажей впалые щеки, гладкий подбородок, голодные, глубоко посаженные глаза. Маура смотрела на это худое лицо и вдруг поняла, что перед ней паренек лет шестнадцати, может, чуть старше. Однако у мальчишки достаточно сил, чтобы убить ее одним ударом ножа.

Собака подошла ближе к хозяину, и он погладил ее по голове. Пес и человек рассматривали Мауру, словно случайно пойманного диковинного зверька.

— Тебе придется отпустить меня, — сказала Маура. — Меня будут искать.

— Больше не будут.

Мальчик сунул нож за пояс и вернулся к костру. Тот почти погас, снаружи повеяло холодом. Незнакомец подбросил в костер еще одно полено, и пламя снова заплясало в круге, выложенном из камней. Когда огонь разгорелся, Маура смогла лучше рассмотреть помещение, в котором была пленницей. «Сколько дней я здесь?» — задумалась она. Но ответа Маура не знала. В помещении без окон было непонятно, ночь снаружи или день. Стенами служили грубо обтесанные бревна, скрепленные глиной. Вместо постели — вязанка хвороста, на которую сверху набросали одеял. У огня стоял котелок, а рядом — сложенные пирамидой консервные банки. Маура заметила знакомую банку арахисового масла — ту самую, что лежала у нее в рюкзаке.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она. — Что тебе от меня нужно?

— Хочу помочь.

— Поэтому поймал и не отпускаешь? — Маура не могла удержаться от смеха. — Что ты несешь? Ты что, псих?

Мальчик прищурился. От этого пристального взгляда Мауре стало не по себе, и она подумала, что, пожалуй, перегнула палку.

— Я спас вам жизнь, — возразил он.

— Меня будут искать. И не успокоятся, пока не найдут. Если ты меня не отпустишь…

— Никто вас не ищет, мэм. Потому что вы умерли.

Он сказал это так спокойно, что у нее мурашки по коже побежали. «Вы умерли». На одно безумное мгновение Мауре показалось, что это правда, что она действительно умерла. Ей почудилось, что она в аду, и таково ее наказание: теперь она навеки заперта в созданном ею самой холодном и бесприютном мире, со странным товарищем, не то мальчиком, не то мужчиной.

Похититель видел ее смятение, но молчал.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Маура.