Садовник - Кортес Родриго

Человек был небрит, оборван, массивен и коренаст. Он расхаживал с уложенным на плечо ружьем вдоль по лавровой аллее и, недоуменно глазея по сторонам, курил тонкую ароматную сигаретку — именно такие начала курить после смерти отца сеньора Тереса.

Себастьян высунулся из кустов и принюхался — это определенно были те самые сигареты. А ружье… он вгляделся и задумчиво почесал затылок — это было чудом избежавшее реквизиции старинное кремневое ружье старого полковника. Именно с этим ружьем ныне покойный господин некогда бегал по усадьбе, шаркая ногами и бессильно грозя всех перестрелять.

Садовник не знал, как все это объяснить, и даже когда от дома Эсперанса донесся протяжный женский крик, у него и в мыслях не возникло пойти и вмешаться в господские дела — за это всегда наказывали, и наказывали сурово. Но затем совсем неподалеку зашумели, загоготали и, судя по звуку, разорвали что-то полотняное, и Себастьян не выдержал и высунул нос из кустов.

Прямо вдоль по аллее огромный гогочущий бородач силой тащил сеньориту Долорес. Девушка вырывалась, кричала, плакала, но это, похоже, только раззадоривало бородача, и с каждым шагом он становился только веселее и веселее.

Сеньорита Долорес рванулась еще раз, оставила в руках бородача изрядный кусок платья и помчалась вдоль по аллее. Себастьян испуганно снова спрятался в кусты, а когда выглянул, ее уже снова поймали и силой тащили прямо к нему.

Себастьян замер. Он очень рассчитывал, что все как-нибудь обойдется. Появится сеньор Сесил или сеньора Тереса, и бородач поймет, что ошибся и что с благородной сеньоритой так поступать нельзя. Но никто не приходил, а бородач все приближался.

Он подошел совсем близко и теперь просто подхватил брыкающуюся сеньориту Долорес и, гогоча и выбирая взглядом удобное место, прорывался сквозь линию кустов — прямо напротив Себастьяна. Скользнул взглядом по нему, на секунду удивился, а потом рассмеялся и потянулся к висящему на поясе ножу.

Себастьян испугался так сильно, что у него подогнулись колени, и, словно отталкиваясь от этого кошмара, он выбросил руки вперед, и его отточенные до состояния бритвы садовые ножницы вошли бородачу в живот.

Мужчина выкатил глаза, что-то пробормотал, недоуменно посмотрел вниз, на мгновенно ставшую бурой рубаху, покачнулся, выпустил сеньориту Долорес и повалился лицом вниз.

Сеньорита Долорес всхлипнула и судорожно прижалась к ногам садовника. Он опустил голову и посмотрел на свою госпожу, а затем снова на раскинувшего руки, словно в попытке обнять всю землю, бородача.

— Эй! Висенте! Тебе помочь?! — захохотали неподалеку.

Себастьян повернул голову на крик. Вдоль по аллее двигался тот самый чужак с обвязанным ленточкой охотничьим ружьем сеньора полковника. Его голова плыла над кустами, как огромный спелый плод, и, когда этот плод поравнялся с садовником и замер, пытаясь понять, что случилось с Висенте, Себастьян, даже не отдавая себе отчета в том, что делает, вытянул руки вперед и сделал стригущее движение.

Лезвия ножниц сомкнулись на удивление легко, намного легче, чем даже при стрижке старых сухих веток. Чужак захрипел, попытался повернуть голову, и она странно заломилась набок, и мгновенно открывшийся разрез брызнул в лицо Себастьяну мощной алой струей.

Он отшатнулся и стремительно присел. Рядом, слева от него, всхлипывала сеньорита Долорес, справа лежали окровавленные садовые ножницы, а Себастьян чувствовал в голове и груди странное сладостное мерцание, какое бывает, лишь когда ему удается что-то по-настоящему прекрасное.

— Себастьян! — затормошила его Долорес. — Спрячь меня скорее, Себастьян!

Он изумленно глянул на свою госпожу. Заплаканная, испуганная и беззащитная, с растрепавшимися, лежащими на плечах черными волосами и капельками пота на лбу, она была прекрасна.

— Ну же, Себастьян! — панически ухватилась за него госпожа.

Себастьян поднялся и схватил бородача за ноги. Он уже догадывался, что мертвых чужаков лучше спрятать. Затащил тело бородача подальше в кусты, высунул голову на аллею, убедился, что вокруг никого нет, и, быстро выскочив из кустов, ухватил за ноги и второго.

Его наполовину отрезанная голова болталась так потешно и беззащитно и вызывала во всем существе садовника такой живой отклик, что Себастьян даже два раза приостановился, чтобы продлить это щекочущее грудь сладостное мерцание. А потом он властно взял сеньориту Долорес за руку и узкой, только ему одному ведомой тропой повел ее через сад.