Импульс - Коултер Кэтрин

Мне надо увидеть этот остров. Увидеть, где он живет с ней, с этой проклятой манекенщицей.

* * *

Рафаэлла захлопнула дневник. Мама в конце концов увидела остров, изучила его вдоль и поперек, сознательно причиняя себе боль. Подумать только, ведь Рафаэлла даже не могла себе представить, что мать переживает такие страдания, что на протяжении всей жизни ее снедают мучительные воспоминания и она своими руками создает их снова и снова с каждым росчерком пера в дневнике, с каждой новой газетной или журнальной статьей, которые она вырезает и очень аккуратно складывает внутри дневников. Рафаэлла очень жалела, что мать все-таки побывала на острове. До этого она по крайней мере физически была далека от этого человека.

Когда же это кончится? Может быть, после публикации биографии, которую Рафаэлла напишет о Доминике, крайне неромантичном нелегальном торговце оружием, поставщике смерти?

Рафаэлла пожалела, что находится так далеко от матери. Ее захлестнуло чувство вины, хотя в глубине души она понимала, что дежурства у материнской постели тут совсем ни при чем. Это ничего бы не изменило. Рафаэлла опустила голову и уткнула ее в колени. Она молилась. Последний раз она так горячо занималась этим в шестнадцать лет, но тогда это была эгоистичная молитва, и желание Рафаэллы исполнилось, хотя она и не заслуживала этого: «О Боже, пожалуйста, ниспошли мне ко дню рождения кабриолет, пожалуйста, Боже…»

И вот он перед ней, даже лучше, чем тот, который просила Рафаэлла. Красный роскошный «Мерседес-450», с белым кожаным салоном, стоит на усыпанной гравием дорожке перед домом, а Чарльз и мама протягивают ей ключи и улыбаются, улыбаются…

Глупая эгоистичная девчонка. Но это было много лет тому назад, с тех пор она выросла и изменилась. А мать осталась такой же, ее одержимость Джованни не угасла, ненависть к этому мужчине не покинула ее.

Линк наблюдал за Рафаэллой, гадая, что у той на уме. Вне всякого сомнения, девушка была расстроена. Он надеялся, что она все же не будет плакать. Бабушка Линка, воспитавшая его, плакала только тогда, когда он сильно расстраивал ее, и тогда она просто захлебывалась от рыданий. Став взрослым, Линк не мог выносить женских слез. Он почувствовал облегчение, когда Рафаэлла очнулась, собрала вещи и поднялась. «Хорошенькая, спору нет, — подумал Линк, — особенно глаза, этот голубой цвет, который темнеет в моменты переживаний, прямо как сейчас. Эти глаза…» Линк покачал головой. Надо убираться с этого паршивого острова, а то можно окончательно помешаться. Он поспешно спрятался за пальмой, когда Рафаэлла прошла мимо него. Линк следил, как Рафаэлла идет по джунглям, до тех пор пока она не исчезла из виду, и задавался вопросом, то ли он защищает ее тем, что неотступно следует за ней, то ли оберегает мистера Джованни от нового покушения.

Линк направился назад в сторону резиденции, держась на почтительном расстоянии от Рафаэллы. Пока новых покушений на жизнь Джованни не предпринималось. Разумеется, эта первая попытка завершилась полнейшим фиаско, а остров являлся крепостью сам по себе, что тоже было немаловажным сдерживающим фактором. Эти охранники, всполошившиеся после первого покушения и сгоравшие от стыда, что не смогли должным образом уберечь мистера Джованни от нападения, теперь успокоились, на них опять навалилась скука, сделав их абсолютно беззаботными. Конечно, этого нельзя сказать, глядя на них со стороны, нет, они профессионалы, и в случае внезапного нападения их рефлексы срабатывают четко. Линк решил, что обсудит это с Лэйси, тот, возможно, уже разобрался в проблеме. Если и состоится второе покушение на мистера Джованни — когда оно состоится, — Лэйси и эти ребята будут начеку.

Странно, продолжал размышлять Линк, что эти голландцы отравились до того, как мистер Джованни сумел допросить их. И вообще непонятно, почему они вздумали отравиться. Может, эта «Вирсавия» воспитывает своих людей в таком фанатичном духе?

Линк вздохнул. Все это казалось ему довольно странным. Ведь он своими руками обыскивал голландцев перед тем, как запереть их в сарае. Должно быть, они приклеили ампулы с ядом между пальцами на ногах.

Линк продолжал размышлять, когда до него донесся крик Рафаэллы, высокий и тонкий, исполненный ужаса и изумления. Он побежал вперед и, сворачивая направо, услышал еще один крик, на этот раз сдавленный от боли. От страха Линк помчался еще быстрее и нагнал Рафаэллу Холланд — она стояла у самого края тропинки, и тело ее медленно обвивал единственный на всем чертовом острове удав — десятиметровый боа; темно-коричневые полоски переливались на его теле, которое скользило по талии Рафаэллы, сдавливая ее все сильнее и сильнее.