Джонни и бомба - Пратчетт Терри

Терри Пратчетт

Джонни и бомба

ГЛАВА 1

После бомбежки

Девять вечера, Хай-стрит в городе Сплинбери. Темно. Временами в прорехи облаков выглядывает полная луна. Ветер дует с северо-запада, недавняя гроза наполнила воздух свежестью и сделала булыжники мостовой скользкими.

По улице очень медленно и размеренно вышагивает полицейский.

Тут и там, если подойти поближе, можно различить полоски света, пробивающиеся из окон, несмотря на затемнение. Там, за окнами, течет обычная жизнь: изнутри доносятся приглушенные звуки фортепьяно — кто-то упорно штудирует гаммы; бормотание беспроволочного телеграфа перемежается негромкими взрывами смеха.

Перед витринами некоторых лавок навалены мешки с песком. Плакат на стене одного из магазинчиков призывает «копать за Победу», словно победа — репа или картошка.

У горизонта, в той стороне, где Слэйт, лучи прожекторов обшаривают небо, пытаясь высмотреть сквозь завесу облаков бомбардировщики.

Полицейский завернул за угол и двинулся дальше уже по другой улице. Мерный стук его шагов далеко разносится в тишине.

Этот привычный ритм привел его к методистской часовне и теоретически должен был вывести дальше, на Парадайз-стрит. Но не сегодня, потому что сегодня Парадайз-стрит уже нет. Она перестала существовать прошлой ночью.

У часовни стоит грузовик. Из-под брезентового верха кузова пробивается слабый свет.

Полицейский постучал в борт.

— Эй, ребята, тут парковаться нельзя. Я оштрафую вас на кружку чая, и забудем об этом, по рукам?

Угол брезента откинулся, на землю спрыгнул солдат. Полицейский мельком успел увидеть нутро кузова: желтый шатер теплого света, нескольких солдат, сгрудившихся вокруг маленькой печурки, густые клубы табачного дыма.

Солдат ухмыльнулся.

— Кружку чая и сэндвич сержанту! — крикнул он своим.

Из недр кузова появились кружка обжигающе горячего черного чая и бутерброд размером с кирпич.

— Премного благодарен, — сказал сержант, принимая угощение, и прислонился спиной к борту грузовика. — Ну, как оно? — спросил он. — Что-то большого буха пока не слышно.

— Это двадцатипятитонная. Прошила весь дом насквозь, проломила пол подвала да так и лежит. Здорово вам досталось прошлой ночью, да? Посмотреть не хотите?

— А это не опасно?

— Конечно опасно, — с энтузиазмом откликнулся солдат. — Поэтому мы и здесь, верно? Идемте.

Он затушил сигарету и сунул окурок за ухо.

— Я думал, вы должны охранять ее, — сказал полицейский.

— Да болтались тут с утра какие-то двое, наложили в штаны и смылись, — усмехнулся солдат. — И вообще, кому взбредет в голову красть невзорвавшуюся бомбу?

— Да, но… — сержант посмотрел туда, где еще вчера была Парадайз-стрит. Оттуда доносилось похрустывание битого кирпича. — Кому-то, похоже, все-таки взбрело; — закончил он.

— Что?! — всполошился солдат. — Да мы там повсюду развесили предупреждения! Только-только покончили с этим да сели попить чайку! Эй, там!

Они бросились бегом по мостовой, усеянной кирпичной крошкой.

— Это же не опасно, верно? — снова спросил сержант.

— Еще как опасно, если бросать в чертову штуковину битые кирпичи! Эй, ты!..

Луна вышла из-за облаков. Солдат и полицейский увидели нарушителя — кто-то маячил в дальнем конце разрушенной улицы, у стен консервной фабрики.

Сержант остановился как вкопанный.

— О нет, — простонал он. — Это же миссис Тахион!

Солдат уставился на щуплую фигурку, волочившую за собой по битому кирпичу какую-то тележку.

— Кто это?

— Только не шуми, хорошо? — прошептал сержант, стиснув его запястье. Он включил карманный фонарик и изобразил на лице доброжелательность. Получилось что-то вроде гримасы безумца, который очень хочет завоевать доверие. 

— Миссис Тахион? Это я, сержант Борк. Холодновато нынче, верно? А в участке вас ждет такая хорошая камера, теплая и уютная, да? Пожалуй, для вас там даже найдется кружка горячего какао, если вы прямо сейчас пойдете со мной…

— Она что, не видит, что написано на знаках? Чокнутая, что ли? — вполголоса спросил солдат. — Она же прямо рядом с тем домом, в подвале которого бомба!

— Да… нет… она того…— сбивчиво объяснил сержант. — Немного… не такая, как все. — Он повысил голос и снова принялся увещевать миссис Тахион: — Просто стойте там, дорогуша, а я к вам сейчас подойду, хорошо? А то ведь на всем этом мусоре недолго и споткнуться, правда?