Грегор и код когтя - Коллинз Сьюзен

— Ты мне не нужен, Живоглот! — парировала Люкса. — У меня есть Грегор!

— Ты уверена? Я бы на твоем месте не рассчитывал на него. Даже если он останется здесь, готов биться об заклад, твое решение покажется ему неприемлемым! И возможно даже, что он вспомнит о нашей дружбе — и встанет на мою сторону! — вернул ей удар Живоглот.

Грегор не верил своим ушам. О чем они говорят?! И что творят?!

Они что, хотят новой войны? И думают, что он к кому-то из них присоединится?

— Мы предоставим ему решать самому, — заявила Люкса и повернулась к нему в ожидании ответа.

Все на стадионе замерли, ожидая, чью сторону он примет.

— Вы что, серьезно? — Грегор и правда ничего не понимал. — Вы готовы начать новую войну?

Он чувствовал, как кровь закипает у него в жилах.

— Что ж, давайте! Давайте забудем все, что было! Джунгли, Огненную землю, Мортоса! — Он говорил все громче, ощущая, как в нем проснулось яростничество. — Забудем обо всех, кто погиб! О Тик и Вертихвостке. Хэмнет и Талии. Об Аресе! О твоих родителях, Люкса! И твоих детях, Живоглот! Давайте забудем обо всех, кто отдал свои жизни, чтобы случилось то, что происходит сейчас, и чтобы вы сделали то, что можете сделать только вы! Потому что только вы можете прекратить убивать! Мы сражались именно за это, вы помните? Вы оба рисковали своими жизнями друг ради друга! И мне спасали жизнь! А теперь стоите и спрашиваете, кого из вас я выберу! Чтобы помочь одному из вас убить другого!

Грегор выхватил меч Сандвича из ножен и взмахнул им так резко, что Живоглот и Люкса невольно отпрянули.

— Так знайте, Воин не будет больше сражаться ни за кого из вас!

И с этим словами Грегор схватил обеими руками меч, переломил его через колено и протянул обломки, один — Люксе, второй — Живоглоту. По ладоням его текла свежая кровь — он порезался об острое лезвие.

— Вот так. Воин умер. Я убил его.

— Значит, «Пророчество Времени» все-таки исполнилось! — воскликнула Нерисса, задыхаясь.

Грегор затряс головой. Они когда-нибудь заткнутся со своими пророчествами?!

Но вслух он произнес:

— Пусть так. Теперь вы оба — что вы будете делать?

— А действительно, что — после такой демонстрации? — обратился Живоглот к Люксе. — Даже мальчишка понимает, что развязывать новую войну, когда еще не высохли лужи крови от предыдущей, по меньшей мере неразумно. Тем более что острогубцы не дремлют и вплотную подошли к вашим границам.

Толпа бурно отреагировала на его сообщение, а Живоглот обернулся вокруг своей оси, чтобы убедиться, что его слушают.

— О, я что, не сказал этого раньше? И надо заметить, они выбрали подходящее время, чтобы покончить с вами навсегда. Согласитесь, момент сейчас наилучший: они сильны, вы слабы… Впрочем, если нам удастся договориться…

— Да, я знаю. Мы сможем их остановить, — резко бросила Люкса.

— Мы уже делали это в прошлом, — заметил Живоглот.

— Прошлое это прошлое. Откуда знать, можно ли вам доверять?

— Доверять нам? Да ты только что пыталась выдворить нас из Подземья в Неизведанные земли! Если кому-то здесь нужны гарантии — то именно нам, грызунам! — ответил Живоглот. — Не знаю… какой-нибудь пакт или договор… что-то в этом вроде.

— Никто не верит договорам. Никто их не соблюдает, — сказала Люкса.

— Что ж, это твой выбор, Люкса. Друзья или враги. Доверять или не доверять. Ты и я. Твой народ и мой народ. Тебе сейчас решать, что будет, — произнес Живоглот.

Это был момент истины. Грегор видел, как на лице Люксы отражается мучительная внутренняя борьба. Жесткость и бескомпромиссность Соловет боролась сейчас в ней с мягкостью Викуса, с его приверженностью решать все миром, с его стремлением к взаимопониманию. Вся эта вековая ненависть… и жертвы… и сомнения… и надежды — все это водоворотом кружило у нее в душе, пока она пыталась решить судьбу Подземья. Мир — или война. Сражение — или компромисс. Соловет — или Викус.

Такое решение когда-то разрушило жизнь Хэмнета. Лишило его разума, а потом заставило навсегда покинуть Регалию и через десять лет пасть в бою.

Наконец на лице Люксы появилась решимость.

— Никаких договоров не будет, — сказал она твердо. — Их слишком часто нарушали в прошлом.

От этих слов сердце у Грегора ушло в пятки. Но она, оказывается, еще не все сказала.