Город динозавров - Емец Дмитрий

Глядя, как подрастающая Рама неуклюже планирует со шкафа на пол, меняя направление полета своим длинным хвостом, или терпеливо подкарауливает у дверей ванной в надежде слопать дедушкиных пираний, а рядом Шпрот с хрустом разгрызает толстенное говяжье бедро, я не верил, что прошло уже семьдесят миллионов лет с тех пор, как в результате катаклизма с поверхности планеты навсегда исчезли динозавры - морские, пресноводные, сухопутные, летающие или бегающие, хищные и травоядные. И спустя тысячелетия мост через времена перекинут, и у нас дома живут существа, появившиеся из глубин истории, свидетели прошлого планеты - эпохи колоссов и великанов.

Впрочем, и Рама и тирекс Шпрот не ощущали себя созданиями давно минувшего и не несли груза миллионов лет. Часто они вели себя легкомысленно, как молодые и недавно появившееся на свет существа. Рама никак не могла понять, что такое стекло и билась в него, пытаясь вылететь на улицу, а однажды мы проснулись от жалобного вопля. Летающий ящер атаковал кактус, стоявший в горшке на подоконнике, и колючки впились ему в горло.

Шпроту нравилось рассматривать в зеркале свое отражение, он принимал грозные позы и щелкал устрашающе, очевидно, желая напугать неизвестно откуда взявшегося конкурента.

До окончания клонирования остальных динозавров оставалось около месяца, и мы все чаще задумывались, что будем делать с оравой гигантов. Все понимали, что не сможем их прятать и рано или поздно тайное станет явным.

Единственным, кого ничто не беспокоило, был наш папа. Его увлекал сам процесс клонирования новых динозавров из востановленных хромосом, а остальное его не интересовало. Фритт даже к Раме и Шпроту потерял интерес и был занят остальными динозаврами, зародыши которых успешно подрастали в резервуарах с питательной смесью. Отец звонил каждый день по радиотелефону из ангара и спрашивал вскользь: "У вас все нормально? Отдыхаете?", а мама была готова его убить, потому что с Рамой и Шпротом наша жизнь превратилась в бесконечный процесс кормления.

"Для вашего отца наука - игра с непредсказуемым результатом," - недовольно ворчал дедушка. У Апрчуна прибавилось забот, главная из которых была защита пираний от Рамы, упорно считавшей их своей добычей.

Но однажды парочка домашних динозавров оказала нам хорошую услугу. Я и сейчас не могу вспомнить об этом без смеха, хотя тогда нам было совсем не смешно.

Я буду описывать все по порядку, лишь подожду, пока стена нашего дома перестанет вздрагивать. Сейчас об нее вздумал затупить рога трицератопс Альфонс, появившийся в Москве в числе многочисленных ящеров. Его дразнили братья-близнецы Фигасовы со второго этажа, швыряя сверху пакеты с водой. Эти Фигасовы когда-нибудь "дофигачатся", я им обещаю.

Глава 9.

ДИНОЗАВРЫ, ИГОРЬ РЫЛОВ И МИШКА УРСУФЬЕВ

- Ваш динозавр не кусается?

- Нет, он сразу глотает!

(Из разговора двух прохожих)

Я регулярно фотографировал динозавров и снимал на видеокамеру, чтобы иметь полную картину развития этих гигантов. Чтобы не тратить времени на проявку и получать сразу готовые фотографии, щелкать динозавров мне приходилось Полароидом. За месяц у меня накопилось сотни четыре редчайших снимков и десяток трехчасовых видеокассет.

Это было хорошее начинание, но я по собственной неосторожности едва из-за него не поплатился. У меня не было времени систематизировать фотографии и вкладывать в альбомы, они были разбросаны по всей комнате, лежали пачками на столе, стульях, шкафу и на полу среди блинов от штанги, мешков с песком для копирователя и прочего хлама. Сложности с наведением чистоты в комнате возникали и раньше, а с появлением "хищничков", как дразнила динозавров Нюсяка, я совсем забросил уборку и стал жить, как в хлеву. Однажды, заучивая для школы стихотворение Пушкина, я по рассеянности заложил страницу в книге снимком тирекса Шпрота, забыл фотографию вытащить и принес вместе с хрестоматией в класс.

На литературе я не открыл его из-за того, что мы с Ленкой Родионовой посылали друг другу записки. Вернее, Ленка писала мне длиннющие послания, подробно перечисляя свои переживания, сложности и метания, а я, чтобы не обидеть ее, каждый раз отсылал клочок бумаги с единственным словом "Угу." Я давно заметил, что Ленка не любит чужих слов, а ценит лишь свои, и мои записки не отвлекали ее от собственных мыслей. Родионова любовалась лаконичностью моего "угу", и сердце ее пело, так как она решила, что я понял девичьи переживания и сложный внутренний мир.

Игорь Рылов, сидевший на парте передо мной, повернулся и прошипел:

- Слышь, Макс, дай хрестоматию! Я свою дома забыл!

Занятый чтением очередной записки, я машинально протянул Рылову книжку, забыв о закладке, и вспомнил только в конце урока после того, как Игорь весь изъерзался на стуле. Раз десять он оборачивался ко мне с таинственным видом заговорщика, и зловеще подмигивал.

Игорь Рылов, тощий вертлявый парень с бегающими глазками и вечно нечищенными зубами с третьего класса готовился к профессии частного детектива. Он и книжки читал только соответствующие и говорил всегда об этом, и был весь скрытный, зажатый и неприятный. От него ежеминутно можно было ожидать пакости: то чей-нибудь стул мелом намажет, то рюкзак спрячет, и ни за что не признается.

Мишка Урсуфьев был единственным, с кем Игорь дружил. Эта парочка славилась своими хулиганским выходками по всей школе, и учителя с тревогой задумывались, что будет, когда они перейдут в старшие классы.

Вот-вот должен был прозвенеть звонок, когда я вспомнил про фотографию и задумался, не с нею ли связаны подмигивания Рылова. При мысли, что этот прирожденный шпион узнает о наших динозаврах, у меня по спине пробежал холодок.

Едва закончился урок (а он был последним), я подошел к Рылову и потребовал:

- Гони хрестоматию!

Игорь, усмехаясь, протянул мне книгу. Я перелистал ее, но фотографии между страницами не было. Рылов заржал, нагло глядя на меня. Я начал злиться, но сдерживал себя, зная, что ни к чему хорошему это обычно не приводит. Чтобы успокоиться, я перевел дыхание. Игорь зорко наблюдал за мной, и его глазки бегали, как у хорька.

- Где? - спросил я тихо, но внятно.

- Что где? - лицемерно удивился Рылов. - Никакого твоего "где" у меня нет. И вообще я отправляюсь на перемену.

Он подошел к Мишке Урсуфьеву, отозвал его к окну, и они о чем-то зашептались. К тому времени класс опустел, все разбежались по домам, и в нем остались только мы трое. Я сел на парту, соображая, как мне поступить. Фотография у них - это ясно. Отобрать ее я успею, но как стереть воспоминания о ней? Даже мой дедушка-телепат был бессилен, и я выругал себя за опрометчивость. И зачем было закладывать книгу снимком тиранозавра? Не мог найти клочка бумаги или запомнить номер страницы?