Джонни и мертвецы - Пратчетт Терри

— Карл Маркс? — переспросил Бигмак. — А кто это?

— Ну ты и тундра, — фыркнул Холодец. — Который играл на арфе.

— Нет, который вот так говорил, — пропищал Ноу Йоу.

— На самом деле это тот, который с сигарой, — поправил Холодец.

— Анекдот с бородой, — сурово сказал Джонни. — Братья Маркс. Ха-ха. О, глядите, что я нашел. Старые подшивки «Сплинберийского стража». Почти за сто лет! Нужно будет просмотреть первые страницы. Знаменитостей печатают на первых страницах.

— И на последних, — сказал Бигмак.

— Почему на последних?

— Спорт. Известные футболисты и все такое.

— А, верно. Я не подумал. Ну ладно. Начали…

— Ладно, только…— замялся Бигмак.

— Что? — спросил Джонни.

— Ну этот, Карл Маркс, — сказал Бигмак. — В каких фильмах он снимался?

Джонни вздохнул.

— Да нигде он не снимался. Он этот… как его… вождь русской революции.

— А вот и нет, — встрял Холодец. — Он написал книгу, что-то вроде «Пора устроить революцию», а русские просто взяли да послушались. А вождей у них была целая куча, и все «-ские».

— Например, Сталин, — вспомнил Ноу Йоу.

— Вот-вот.

— «Сталин» означает «человек из стали», — продолжал Ноу Йоу. — Я читал, что ему не нравилась его настоящая фамилия и он ее сменил.

— А как его настоящая фамилия?

— Ты хочешь сказать, его подлинное имя? Оно засекречено, — сказал Ноу Йоу.

— Вы о чем? — спросил Бигмак.

— А-а, понял. Человек из стали? Он, значит, р-раз! — и передавил всех кремльинов! — сказал Джонни.

— А что? — сказал Холодец. — Мне всегда казалось: нечестно, что у америкашек есть Супермен. Заграбастали себе всех супергероев, ишь! Что мы, хуже? Пусть и у нас будет свой Супермен!

Они задумались. Потом Холодец выразил общее мнение.

— Только не забывайте, — сказал он, — у нас тут Кларком Кентом быть — и то неприятностей не оберешься.

Они снова приникли к окулярам.

— Как, ты говоришь, звали этого Олдермена? — через некоторое время поинтересовался Холодец.

— Олдермен Томас Боулер, — ответил Джонни. — А что?

— Тут написано, что в тыща девятьсот пятом году он уговорил городской совет поставить на площади мемориальную поилку, — отозвался Холодец. — И она очень скоро пригодилась.

— Как это?

— А так… тут пишут, что на следующий день в Сплинбери заехал первый в истории города автомобиль. Он врезался в эту поилку и загорелся, и его потушили водой из нее. И городской совет объявил Олдермену благодарность за предусмотрительность.

Они посмотрели на экран.

— Что за поилка? — спросил Бигмак.

— Знаешь здоровенное каменное корыто перед «Строительной компанией Логгита и Барнета»? — спросил Джонни. — То, которое засыпано землей, чтоб удобней было кидать засохшие цветы и банки из-под пива? Когда-то в такие корыта наливали воду, поить почтовых лошадей.

— Но если уже появились машины, — медленно проговорил Бигмак, — то ставить поилки для лошадей было вроде не того…

— Да, — перебил Джонни. — Я знаю. Ладно. Поехали дальше.

…УИ-И-И-ш-ш-ш… мы строим этот город на… ш-ш-ш-ш-ш… наш корреспондент передает из… у-у-и-и-и-и-ш-ш-ш… это был номер второй… ш-ш-ш-юуп-юуп-юп… сказал, что встреча в Киеве… оу-с-с-с-ш-с-с… премьер-министр… ш-ш-с-с… черт побери, ты что, не можешь… ш-ш-с-с-с…

Ручка настройки транзистора за могилой мистера Порокки крутилась — очень медленно, словно это требовало больших усилий. Время от времени она замирала, а потом снова начинала вращаться.

…ш-ш-ш-ш-у-у-у-с-с… а следующий звонок… ш-ш-у-у-с-с… Вавилон…

Вокруг приемника сгустилось облачко холодного воздуха.

Ребята в библиотеке продолжали читать. В полной тишине. Сотрудники Службы Информации забеспокоились, и один из них отправился за набором для извлечения шоколада из клавиатур: чистящей жидкостью и хитро изогнутой канцелярской скрепкой.

— Давайте посмотрим правде в глаза, — сказал Холодец. — Этот город славен тем, что не дарит миру знаменитых людей.

— Здесь сказано, — подал голос Ноу Йоу, — что в 1922 году Аддисон Винсент Флетчер с Элма-террейс изобрел особый телефон.

— Гениально! — фыркнул Холодец. — К тому времени телефон уже давным-давно изобрели.

— Тут сказано, что этот телефон был лучше.

— Ну да, — ехидно согласился Холодец и набрал воображаемый номер: — Алло, это… ребята, а кто изобрел настоящий телефон?

— Томас Эдисон, — сказал Ноу Йоу.