КОРОЛЕВА МУТАНТИКОВ - Емец Дмитрий

– Вы знаете, Ваша Ужасность, я тридцать лет в вождях. За это время мне многое довелось увидеть, много властей пережить, а я все цел. Вы уж простите мне мою откровенность. – Толстый Грыз поклонился.

– Откровенность прощу, а хитрость нет, – сказала Карла.

Она заметила, что Хвост и Блюм с ненавистью смотрят друг на друга, и рука Хвоста медленно ползет к подводному ружью. Королева подала знак, и между врагами встал начальник телохранителей Пуп.

– Утихомирьтесь, ребята, сбавьте обороты! Потерпите до конца похода, а там и распускайте руки! – успокаивающе забормотал он.

– Запрягайте в колесницы собак! Выступаем! – рявкнула королева.

По коридорам реактора забегали офицеры, отдавая отрывистые приказы. Завыли и залаяли от нетерпения и предвкушения добычи давно не кормленные красноглазые псы. Карлики поспешно собирались в поход, точили пики и копья, вытягивали из ножен ржавые кинжалы, готовили метательные дроты и заряжали подводные ружья.

На просыхающий двор выкатили боевые колесницы с колесами из громыхающих канализационных люков. В каждую повозку запрягали по два десятка собак. Воины из отряда Хвоста заканчивали сколачивать плоты, на которых удобно передвигаться по затопленной низине, а отряды Толстого Грыза и Бешеного Блюма на колесницах поедут в обход и будут сражаться на сухих холмах, куда выбегут спасающиеся от наводнения шерстюши и лобастики.

Взятым в кольцо мутантикам не останется других путей к спасению, и они отступят на неосвоенные территории, оставив Странный лес в безраздельной власти карликов.

Предчувствуя богатую добычу, карлицы готовили огромные котлы для мяса, и даже беззубые старухи выползали из трещин в фундаменте, захватив длинные разделочные ножи.

В то же самое время Мумуня, Умник и Бубнилка, прижавшись носами к витрине магазина, наблюдали, как на противоположном конце улицы показался самокат с карликами-шпионами. Нытик и Чавкало приближались, не сомневаясь, что легко управятся со стариком лобастиком, его маленькой внучкой и шерстюшей.

– Я научу тебя, как нужно охотиться, – покровительственно рассуждал Чавкало. – Главное здесь – стремительный и неожижанный натиск.

– Какой неожижанный? Неожиданный? – удивленно переспросил Нытик.

– Я и говорю: неожижанный!  – подтвердил Чавкало, забрасывая в рот другой школьный ластик.

Бубнилка испуганно прижалась к Мумуне и прошептала:

– Они нас убьют! У них ужасно злые мысли! Тот маленький с бородавками представляет, как заколет нас копьем и засыплет солью.

– Мало ли что он представляет. У него больная фантазия! – хмыкнул дедушка Умник. – Эти шпионы еще пешком под стол ходили, а я уже удачно водил за нос их тупоголовых отцов. И поверь, это было не сложнее, чем съесть две-три странички.

И Мумуня с лобастиком быстренько составили план, как одурачить карликов. Прежде всего они заставили Бубнилку спрятаться под диван и сидеть там, не высовываясь, что бы ни случилось.

– А остальное сделает моя невидимость, – сказала шерстюша.

– И мои монстрики, – потирая ладони, добавил дедушка Умник, и они с Мумуней нырнули за прилавок в мебельном отделе.

Расколошматив треснувшую витрину, карлики на самокате вкатились в магазин и, озираясь, остановились у входа.

– Мутанты где-то поблизости, – хрипло сказал Чавкало, поигрывая булавой с гвоздями, – я их нюхом чую.

– А я им кости пересчитаю, особенно шерстюше, которая облила меня шампанским, – прорычал Нытик.

Он увидел забытый на стуле шарфик Мумуни, который Трюша связала ей на день рождения, и в клочья изрезал его кинжалом.

– Обожаю кромсать и портить! – загоготал он.

– Только не у себя дома, – подковырнул его Чавкало, который как-то раз был в гостях у Нытика и поразился царившему там образцовому порядку и чистой новенькой мебели.

Но если все свое Нытик любил и берег, то изрезать что-нибудь чужое доставляло ему огромное удовольствие. Оказавшись в магазине, он первым делом перебил стекла в сервантах и запустил табуреткой в большое зеркало, висевшее на стене. На нем образовались трещины, и оно осыпалось осколками.

– Бить зеркала – плохая примета, а к люстрам это не относится, – задумчиво сказал Чавкало и, подпрыгнув, ударил булавой по хрустальной люстре, висевшей на потолке. После того как с люстрой было покончено, карлики изрезали ножами диван, под которым спряталась Бубнилка, выпотрошив из него всю обивку.

– Что-то мы с тобой не то делаем, – спохватился Нытик. – Вместо того чтобы искать мутантиков, громим магазин.

– Так и надо! Бей своих, чтобы чужие боялись! – вопил вошедший в раж Чавкало, с упоением колотя булавой по клавишам пианино.

Реализовав свою извечную тягу к разрушению, карлики стали прочесывать этаж. Внимание лазутчиков привлек большой полированный шкаф в мебельном отделе. Одна дверца была приоткрыта, и им пришло в голову, что мутантики могут скрываться внутри.

Нытик подскочил к шкафу, с торжествующим воплем распахнул его, и тотчас крик застрял у него в горле, а вместо него раздался придушенный хрип. Из шкафа навстречу шпиону шагнул вурдалак. Он был бледен как мертвец, с белыми глазами без зрачков и огромными длинными когтями. Кожа его была покрыта скользкой слизью, а изо рта торчали клыки.

– Свежая радиоактивная кровь! Люблю свежую кровь! – гулко закричал он. – Я сижу на мясной диете и каждый вечер съедаю по карлику!

Нытик замер и попятился, выронив кинжал. Что-то прикоснулось сзади к его плечу. Карлик с воплем обернулся и увидел, как по воздуху к нему медленно ползет веревка, свиваясь кольцами, как змея, и отрезая путь к отступлению.

– Свяжи его, а я его прикончу! – нетерпеливо хрипел вурдалак.

Внезапно большой кувшин с водой взлетел над прилавком и вылил воду Нытику за шиворот. Дико взвыв и не помня себя от ужаса, шпион бросился бежать через витрину и кувырком покатился по асфальту. Вскочив, он, не оглядываясь, помчался по дороге.

За ним, завывая, бежал Чавкало, который от страха подавился резиной и кашлял на бегу. Слыша за спиной непонятный звук, Нытик несся быстрее, воображая, что за ним гонится монстр-вурдалак, тот, который любит свежую радиоактивную кровь.

Когда шпионы вылетели из магазина, из-под прилавка выглянул дедушка Умник. Подкатившись на скейте к застывшему как манекен монстру-вампиру, он критически оглядел его и покачал головой.

– И что в нем такого страшного? – пробормотал он, пожимая плечами. – Типичный слизняк из комиксов.

Монстр ни с того ни с сего протянул к своему создателю руку, и дедушка Умник от неожиданности едва не упал со скейта. Он бросил в монстра чашкой, и чудовище лопнуло в воздухе как надувной шар.

Из-под изрезанного дивана с торчащей обивкой выползла Бубнилка. Малышка улыбалась, хотя и была бледной от пережитого ужаса.

– Мумуня, где ты? – позвала она.

– Здесь я, где еще? – послышался рядом знакомый, такой родной голос шерстюши.

Вначале лобастики увидели большой пульсирующий нос, затем очертания туловища, а потом и вся Мумуня предстала перед ними.

– Я говорила, что карликов нечего бояться, – сказала она. – Они жестокие, но глупые. Жестокость, глупость и трусость – качества взаимодополняющие.

– Вот-вот, – подтвердил дедушка Умник. – Если ты видишь труса, то он наверняка жесток. Если ты видишь жестокого – он наверняка трус. А если есть оба эти качества, тут без глупости не обойдется.

Бубнилка вернулась в книжный отдел и разыскала альбом с гоночными машинками для раскрашивания. Малышке хотелось пораскрашивать, но так как фломастеров у нее не было, она от огорчения съела альбом и немного утешилась.

Особенно ей понравилась машина «Феррари» из «Формулы-1». Она была напечатана на самой хорошей бумаге, атласной и пахнущей типографской краской. Запах книжной краски Бубнилка очень любила и предпочитала всем прочим.

Малышка хорошо помнила данный ей когда-то дядей Отелло совет:

– Хорошо кушай, глупостей не слушай и расти большой!

Уже довольно давно мы не навещали Трюшу и не знаем, что с ней случилось. Не погибла ли она во время внезапного нападения терзунов – слепых подземных чудовищ? Именно это мы и постараемся выяснить, переместившись на некоторое время назад.

Когда столб, подпиленный терзунами, готов был рухнуть, крыланы подхватили Трюшу и перенесли ее на крону большого дерева. Шерстюша, чтобы не упасть, цепко ухватилась за ветки и стала наблюдать за сражением. Рядом с ней на дереве сидела Оса и всем сердцем переживала битву.