Сердце пирата - Емец Дмитрий

То, что Лависса увидела на горизонте, было огромной волной. Трудно даже вообразить, насколько она была страшна. Ее вздыбленный гребень бурлил высоко над уровнем Первичного моря. Неудивительно, что даже гигантские брахиозавры убегали от нее, как испуганные котята. Ничто не в силах было противостоять неистовой природной стихии.

Очевидно, где-то в недрах Первичного моря произошло извержение вулкана. И теперь огромная волна с дикой яростью ринулась на берег.

Цунами не новость на молодой планете с бурной вулканической деятельностью. Красный песок на берегу хранил ужасные следы того времени, когда обрушившийся поток воды уничтожил все живое.

Теперь уже отчетливо слышался нарастающий гул – волна стремительно неслась к берегу. Приглядевшись, можно было увидеть ее сероватую шапку.

Робот понял, что нужно немедленно спасаться от этой волны, иначе им не выжить.

Путешественники со всех ног бросились бежать. Сила волны была стремительна, поэтому брахиозавры так спешили покинуть побережье. Ими руководил инстинкт и печальный опыт их предшественников.

Археоптериксы поспешно подхватывали перепуганную кистеперую рыбу, выпрыгивающую из воды, и взмывали на скалы. Какой-то замешкавшийся ящер не успел выбраться на берег, и к реву моря примешался его ужасный стонущий вопль.

Друзья, подгоняемые гулом волны, стремились отбежать как можно дальше. Гигантская волна с гулом разбилась о мелководье, смыла песчаную косу и понеслась к береговой полосе. Путешественники мчались вверх по горному склону, рядом ревела вода, кипящая, как в кратере вулкана.

Сложный мозг робота просчитывал типовые экстремальные ситуации, заложенные в программе выживания. Баюн велел Андрею защелкнуть застежки на шлеме и подключить систему кислородного обеспечения.

– А Лависса? – крикнул мальчик. У него-то еще был скафандр, а на девочке – только серебристый комбинезон, который мог спасти от холода, но никак не от разбушевавшейся стихии. Андрей отдал бы ей свой скафандр, но времени на переодевание не оставалось.

– Лависсе я дам кислородный респиратор! – Робот-нянька выдвинул свой ящичек и достал респиратор – прозрачную маску, похожую на слоновый хоботок. Вмонтированный в маску фильтр позволял получать из окружающей среды частицы кислорода и перерабатывать в пригодный для дыхания воздух.

Перед волной катился штормовой ветер, валя деревья, переворачивая камни и вздымая тучи пыли. Друзья оглядывались в поисках места, где можно было бы хоть как-нибудь укрыться. Вблизи от них, на возвышенности, с треском упало развесистое дерево, вывороченное ураганом с корнем.

– Сюда! – позвал робот.

Андрей и Лависса спрыгнули в яму, над которой нависли мощные корни дерева. И тут же на них налетел шквальный, гудящий ветер. Робот вцепился в корни дерева и прикрыл собою ребят. Больше всего он боялся их потерять. Волной детей может подхватить и разнести на десятки километров друг от друга.

Никто не успел понять, как на них обрушилась волна. Андрей сразу перестал понимать, где верх, а где низ. Все смешалось и закружилось. Вначале мальчика вдавило в землю, и он ощущал только сильную руку робота, державшую его. На грудь навалилось что-то тяжелое. Его подхватило и куда-то понесло. Андрей изо всех сил старался не отпускать запястье Лависсы. Воздух в шлем поступал толчками, и мальчик едва не задохнулся.

Яма наполнилась темной, грязной водой. Хорошо еще, что благодаря рельефу местности основная масса волны прошла стороной и на путешественников обрушилась только небольшая ее часть, но и эта сила была огромной и гибельной.

Значительная масса волны пронеслась и начала отходить в море. Вокруг бурлила вода. Андрей зацепился за что-то шлемом. В глазах у него потемнело, и все стремительно завертелось. Прежде чем потерять сознание, он почувствовал: робот подхватывает его и выталкивает наверх.

Первое, что увидел мальчик, когда пришел в себя, – розоватое закатное небо. Некоторое время Андрей просто лежал, не пытаясь понять, где он и что с ним произошло.

Наконец он приподнялся и снял с головы шлем. Вокруг, тихое и безбрежное, раскинулось Первичное море. Водная гладь была совершенно спокойной. Сколько Андрей ни вглядывался, берега видно не было.

Они лежали в оранжевой надувной спасательной лодочке из сверхтонкого, но прочного водонепроницаемого материала. Мальчик никак не мог сообразить, откуда взялась эта лодка, но был благодарен ей за то, что она их спасла. Если бы не эта лодочка, они с Лависсой кормили бы ящеров и кистеперых рыб на дне Первичного моря.

У Лависсы респиратор сбился на щеку. Она не шевелилась. Мальчик быстро сдернул с нее кислородную маску. Он подумал, что девочка задохнулась, и с испугом приложил ухо к ее груди. Ему показалось, что сердце Лависсы не бьется, хотя на щеках был слабый румянец.

«Надо ей помочь, а то она умрет!» Андрей наклонился, набравшись храбрости, чтобы сделать ей искусственное дыхание. Делать искусственное дыхание раньше ему не приходилось, хотя их и учили этому в школе на уроках выживания. Но в то мгновение, когда он нерешительно приблизил свои губы к губам девочки, она вдруг открыла глаза.

Увидев над собой Андрея, Лависса от неожиданности вскрикнула и приподнялась. От резкого движения она нечаянно ударила лбом по носу склонившегося над ней мальчика так сильно, что он едва не вывалился за борт.

– Ты чего дерешься? – Андрей потер нос и смочил его водой, боясь, что он распухнет.

– Сам виноват! – рассмеялась девочка. – Зачем лез ко мне целоваться?

– Целоваться? – возмутился тот. – Да как тебе такое взбрело в голову? Я хотел сделать тебе искусственное дыхание!

– Не ври! – Она кокетливо провела рукой по волосам.

– Баюн, скажи ей! Она совсем спя… – Андрей оглянулся в поисках робота и замер. Мальчику показалось, что на него вылили ушат холодной воды и по телу забегали мурашки.

Робота в лодке не было…

– Баюн! – закричал Андрей. – Баюн!

Его крик растаял в безбрежной глади Первичного моря. В маленькой лодочке, затерянной в море, они с Лависсой были одни.

– Баюн! Баюн! – Андрей еле сдерживался, чтобы не расплакаться. Он схватил короткие складные весла и начал грести. Может, его друг остался на берегу? Может, ему нужна помощь? Но в какой стороне берег, мальчик не знал. Куда ни глянь – простиралось Первичное море, озаренное закатным красноватым деметрианским светилом.

Неужели Баюна больше нет? С самого рождения Андрей привык видеть рядом массивную фигуру доброго робота-няньки и слышать его громкий, чуть поскрипывающий голос. Представив, что его друг погиб, Андрей почувствовал, как в горле у него вдруг образовался горький ком.

– Это я во всем виноват! Я заставил Баюна выйти в космос на «Страннике». Мне так хотелось слетать на Землю! Если бы не я, он был бы жив!

– Баюн говорил: знать бы, где упасть, соломки бы подстелил, – вздохнула Лависса. – Если бы вы не попали на «Странник», то не спасли бы меня от Крокса.

– Возможно, отец заплатил бы за тебя выкуп и ты давно была бы на Деметре.

– Не думаю. Крокс бы не отпустил меня. Он требовал бы все больше и больше денег. Я слышала, как это говорил попугай. А вы меня спасли.

– Но Баюн погиб! Это из-за меня! – Андрей закрыл лицо ладонями.

– Может, он и не погиб. – Девочка осторожно дотронулась до плеча мальчика. – Он и не из таких передряг выбирался.

Красный диск солнца скрылся за горизонтом. По водам Первичного моря пробежала закатная солнечная дорожка и погасла. На небе стали видны две ближайшие к Деметре планеты.

Наступила долгая десятичасовая деметрианская ночь. Море успокоилось и затихло, словно и не было огромной волны. На поверхность из глубины поднимались ночные светящиеся водоросли фитофобы. Оранжевая спасательная лодка замерла на неподвижной глади.

На дне лодки в специальном кармашке Андрей нашел теплый мягкий халат-одеяло и упаковку с питательными таблетками. Одеяло он набросил на Лависсу, а питательные таблетки спрятал в кармашек: они еще могли пригодиться.

– Как ты думаешь, – шепотом спросила девочка, – до периметра отсюда далеко?

– Не знаю. Кажется, Первичное море вообще не граничит с периметром. У него… как это… замкнутая экологическая система. – Андрей учился в школе на один класс старше, и им уже год преподавали экологию Деметры.

– В море, наверное, полно хищных ящеров. – Лависса старалась говорить очень тихо: ей казалось, что на голос может приплыть какой-нибудь монстр.

– Наверно, ночью они не охотятся. Или волна их напугала. Думаю, нам пока нечего бояться. – Мальчик вспомнил, как кипела жизнью прибрежная полоса и мелководье: и аллигаторы, и брахиозавры, и птеродактили, и черепахи…

Точно оспаривая его слова, вода неподалеку от лодки забурлила, потревожив светящиеся ночные водоросли.