Джонни и бомба - Пратчетт Терри

Капитан повертел куртку в руках так и эдак.

— А как это сделано?

— О, вот это я знаю! — обрадовался Бигмак. — Читал где-то. Берешь разные там химикалии, смешиваешь — и получается синтетика. Проще простого.

— Камуфляжной расцветки, — добавил капитан.

Бигмак нервно облизал губы. Он понимал, что влип по уши, так что притворяться паинькой без толку.

— Это чтобы казаться крутым, — признался он.

— Крутым. Ясно, — проговорил капитан, но по нему совершенно нельзя было понять, ясно ли ему на самом деле. Он повернул куртку так, чтобы стали видны два слова, довольно коряво намалеванные шариковой ручкой у нее на спинке. — Кто такие «СПЛИНБЕРИЙСКИЕ СКИНЫ»? — спросил он.

— Э-э… Ну, это я, Базза и Сказз. М-м-м. Скинхеды мы. Ну, тусуемся… типа мы одна команда…

— Команда, — повторил капитан.

— Э-э. Типа да.

— Скинхеды?

— Э-э-э… стрижка такая.

— А по мне так самая обычная стрижка военного образца, — сказал сержант-полицейский.

— А это, — продолжал капитан, указывая на свастики по обе стороны от надписи, — значки вашей команды, верно? Чтобы казаться… крутыми?

— Э-э… ну это просто… типа Адольф Гитлер и все такое…

Все в комнате уставились на Бигмака.

— Это ж просто выпендреж! — кинулся объяснять он. — Ну, типа… как его… отличительный знак, вот!

Капитан очень медленно положил куртку на стол.

— И нечего на меня так смотреть! — не выдержал Бигмак. — Да у нас этими значками на рынке торгуют, там что хошь можно купить, хоть гестаповский нож, хоть…

— Довольно! — рявкнул капитан. — А теперь послушай меня. Тебе же будет лучше, если ты прямо сейчас расскажешь мне все как есть. Твое имя, имена твоих связных, явки — все! Мы позвонили в штаб, они уже едут, а эти ребята не будут с тобой так цацкаться, как я, ты понял?

Он встал и принялся складывать оснащенное бирками Бигмаково имущество в большой мешок.

— Эй, это ж мое барахло!.. — заикнулся было Бигмак.

— В камеру его.

— Вы не можете меня посадить только за то, что я взял покататься какую-то старую тачку!..

— Зато за шпионаж — можем! — сказал капитан Харрис— И еще как.

И он широким шагом направился вон из комнаты.

— За шпионаж? — пролепетал Бигмак. — Меня?

— Разве ты не из «Гитлер югенда»? — притворно удивился сержант. — Видел я вашу братию в новостях, когда в кино ходил. Такие ребята, размахивающие факелами. Я еще тогда подумал: «Ну что за уродство! Вроде бойскаутов наоборот».

— Да не шпионил я ни для кого! — заорал Бигмак. — Я и шпионить-то не умею! И вообще Германию терпеть не могу, если хотите знать! Моего брата из Мюнхена выперли только за то, что он отделал ихнего футбольного фана подвернувшейся деревяшкой, а братан вообще был ни при чем!

Это железобетонное доказательство антигерманских настроений Бигмака сержанта почему-то совершенно не впечатлило.

— Не отчаивайся, может статься, тебя просто расстреляют, — сказал он. — По первости и малолетству.

Дверь была открыта. Из коридора до ушей Бигмака доносился шум. Где-то в отдалении кто-то говорил по телефону.

Бигмак не мог похвастаться атлетическими способностями. Вот если бы добычу освобождений от физкультуры признали олимпийским видом спорта — его без разговоров зачислили бы в сборную Великобритании. Он был чемпионом по стометровой отмазке «У меня астма», по затяжному прикидыванию ветошью в раздевалке и по отпрашиваниям в медпункт вольным стилем.

Однако после слов про расстрел его ботинки ударили в пол, и Бигмак стартовал со стула как ракета. Его подошвы коснулись стола, и в то же мгновение Бигмак вновь взвился в воздух. Еще пролетая над плечом сержанта, он начал перебирать ногами, как будто бежит. Страх придал ему такое ускорение, что Бигмак превзошел человеческие возможности. Мисс Куропатридж могла бросаться язвительными замечаниями, но, к ее величайшему сожалению, пули ей все же использовать не разрешалось.

Бигмак приземлился на пороге, нагнул голову и метнулся наобум. Голова у него была крепкая. Она угодила кому-то в область поясного ремня. Раздался крик и грохот падающего тела. Бигмак увидел в сутолоке просвет и рванулся в ту сторону. Снова грохот и дребезг разбившегося о пол телефона. Кто-то пронзительно закричал: «Стой, стрелять буду!»

Бигмак не стал останавливаться и смотреть, что из этого выйдет. Он просто понадеялся, что пара высоких «как-бы-десантных» ботинок производства 1990 года, которые его брат совершенно законно приобрел у мужика на фуре, битком набитой подобным добром, — так вот, что пара этих «мартенсов» лучше приспособлена для бега и лавирования на большой скорости, чем сапожищи полицейских.