Мутантики - Емец Дмитрий

А лишившиеся крова мутантики пробирались по узкому подземному ходу, пока наконец не оказались в густых зарослях краснотала справа от полянки.

Бормоглотик осторожно высунул голову из кустов и осмотрелся: кажется, все спокойно. Реакторных карликов поблизости не было. Пчелы прогнали их.

– Вы с Трюшей бегите к леснику Мокею, пусть он уходит, – прошептал Пупырь. – И будьте осторожны! А мы с мамой побежим на свалку и предупредим мутантиков, которые там живут, об опасности. Как только наступит ночь, встречаемся у ручья в камышах.

Мумуня крепко обняла дочку.

– Будь осторожна и, чуть что, сразу становись невидимой! Поняла?

Трюша кивнула, поцеловала маму, и они с Бормоглотиком скрылись в кустах краснотала. Они направились к полянке у маленького озера, на которой стоял шалашик старенького Мокея, их ближайшего соседа по Странному лесу. Шерстюшу Мокея называли лесником, потому что он ухаживал за деревьями, знал все травы и каждый день кормил синерогих оленей, сходившихся к нему со всего леса. Трюша и Бормоглотик опасались, что они не успеют предупредить Мокея об опасности, потому что отряд Толстого Грыза прошел в ту сторону раньше их.

А Пупырь и Мумуня побежали по тропинке к броду через ручей, за которым была свалка.

– Почему ты отпустил нашу девочку с Бормоглотиком? – спросила Мумуня. – Ты уверен, что он сможет за ней присмотреть?

– Может, он и не лучший жених, но он ее любит. В лесу они будут в большей безопасности. Среди деревьев всегда можно спрятаться, – сказал Пупырь. – Ты ведь помнишь, что путь на свалку лежит через Заросли красноглазых собак, и мне не хотелось брать Трюшу с собой.

Супруги-шерстюши пробрались через частый березняк с пожелтевшими от засухи листьями и по пути едва не наткнулись на большой отряд реакторных карликов под командованием Собачьего Хвоста. Сам молодой военачальник ехал на трехколесном велосипеде впереди своего отряда. Довольно забавно было наблюдать, как он широко расставляет колени, которые, когда он нажимал на педали, поднимались гораздо выше руля.

Сзади на самокатах ехали отборные воины Собачьего Хвоста, мрачные, низколобые карлики, кроме копий и камней, они несли еще и специальные кнуты, сплетенные из прочных веревок, на концах которых были привязаны тройные рыболовные крючки. За самокатчиками несколько карликов катили тележку, на которой стояли большое железное ведро с хлоркой и второе ведро с химической солью.

Пупырь и Мумуня притаились за толстым березовым стволом, приготовившись, как только карлики их заметят, сразу стать невидимыми.

Наверное, реакторные карлики плохо знали этот лес, потому что они двигались не по короткой тропинке, пересекавшей его из конца в конец, а по старой асфальтовой дороге.

Собачий Хвост наехал передним колесом на лежавшее поперек дороги бревно и шлепнулся с велосипеда. Бревно зашевелилось и превратилось в лазутчика. Это был тощий маленький карлик со злобным сморщенным личиком и большой красной бородавкой на лбу, за поясом у него торчали два кинжала, сделанные из половинок разломанных ножниц. На его голове было что-то вроде черного капюшона, в который он прятал свою безобразную голову. Мутные глазки карлика непрестанно слезились, так что казалось, что он постоянно плачет.

– Что ты тут делаешь, Нытик? Чего валяешься посреди дороги? – Собачий Хвост вскочил и гневно сорвал с карлика капюшон.

Лазутчик съежился еще больше, сделавшись похожим на гриб.

– Секретный приказ королевы, – сказал он хриплым шепотом, испуганно оглядываясь по сторонам, проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь.

– Какой приказ? Почему я о нем ничего не знаю? Отвечай! – Собачий Хвост нахмурился. Шрам на его лице побагровел от гнева.

Нытик отступил на полшага и поклонился:

– Я не могу сказать. Это секретный приказ.

– Ах так! – Вождь сбил шпиона с ног и занес над его головой булаву с гвоздями.

– Тогда ты унесешь свой секрет с собой в могилу. Ты готов к этому?

– Вы убьете личного шпиона королевы? – вкрадчиво спросил Нытик.

– Королеве не нужен мертвый шпион, – ответил тот, занося булаву еще выше. – Я скажу Карле, что убил тебя случайно. Мой велосипед наехал на бревно, а я сгоряча ударил по бревну булавой. Королева скорее поверит мне, чем старой дохлятине, которую давно нужно было бросить в пруд, – и Собачий Хвост грубо толкнул шпиона ногой.

Нытик вздохнул и вытер слезящиеся глаза.

– Королева приказала мне следить за каждым вашим шагом. Она боится измены и хочет выяснить, кто из вас двоих: вы или Бешеный Блюм – больше достоин ее руки.

– Вот как? – Собачий Хвост усмехнулся. – Очень непредусмотрительно со стороны Рыжей Карлы доверять такое важное решение ничтожеству вроде тебя. Ты уже был у Бешеного Блюма? Где он сейчас?

– Он штурмует библиотеку. Лобастики закрылись в книгохранилище и сопротивляются. Блюм уже потерял двух воинов, они упали в канализационный люк, когда попытались пойти в обход.

Собачий Хвост и его воины расхохотались. Чувство юмора у карликов было весьма своеобразным, ничто не веселит их так, как рассказы о несчастьях других, и самое большое удовольствие доставляет им история о том, как карлик Блохарь выбил карлику Щупарю три зуба и глаз, а карлик Щупарь откусил Блохарю нос и отрубил секирой два пальца на ноге, а потом они помирились и пошли пить ртуть.

– Этот тупица Блюм скоро останется без солдат, – заявил Собачий Хвост. – Ты говорил с ним?

– Да, начальник.

– И что он? Боится меня? Я ведь моложе и сильнее! – И он с легкостью приподнял шпиона за шиворот одной рукой.

Нытик захихикал и, наклонившись к его уху, прошептал:

– Блюм предлагал мне убить вас. Он обещал мне теплую нору недалеко от главного реактора, два куска уранового стержня и столько мяса, сколько я пожелаю. Но если вы предложите мне больше, мой господин, я донесу на Блюма королеве, и она прикажет утопить его в пруду за измену.

– Не надо доносить! Я сам убью этого мерзавца! Только вначале сотру с земли свалку и всех шерстяных мутантиков! Передай королеве, что к завтрашнему вечеру я принесу ей много, очень много голов! – взревел рассерженный Собачий Хвост и, отшвырнув Нытика с дороги, так что тот ударился о дерево, вскочил на велосипед.

Самокатчики и пешие карлики заспешили за ним, направляясь к свалке. Нытик поднялся с земли и потер ушибленный бок. Потом он вытащил из-за пояса половинку ножниц и потрогал острие.

– Этот Хвост слишком жесток и глуп, чтобы долго продержаться. Нужно мне было принять предложение старины Блюма, – пробормотал он. – Хотя я сделаю лучше, я донесу на них обоих королеве. Пусть они перегрызут друг другу глотки, а рука Карлы достанется мне.

Нытик дробно засмеялся, натянул на голову черный капюшон и, пригнувшись, быстро заспешил по дороге по направлению к видневшейся в отдалении громаде реактора.

Из-за деревьев выглянули Пупырь и Мумуня.

– Они спешат на свалку, но если я побегу по тропинке, то смогу их опередить! – сказал Пупырь.

– Но там же красноглазые собаки! Они сожрут тебя, я боюсь! – Мумуня вцепилась в его рукав.

– Жди меня у мостика в камышах! Я скоро вернусь! «Вовек шлемоблещущий воин пред градом дротов не дрогнет, скорее умрет, чем отступит!» – И Пупырь, не оглядываясь, помчался по тропинке, подбадривая себя сагами.

Тельце у Пупыря было пузатенькое, совсем не воинственное. Он вовсе не был похож на «шлемоблещущего» воина, и от одной мысли, что мужу придется пробираться мимо красноглазых собак, Мумуню охватывал ужас. Пупырь, перепрыгивая с камня на камень, пересек наискось ручей и исчез в густых зарослях на противоположной стороне, махнув на прощание жене рукой.

– Все будет в порядке! Не волнуйся! – крикнул он.

Мумуня, охая, отправилась к мостику, нашла в камышах уютное местечко и уселась на кочку. Ее большой нос светился от усталости и беспокойства, хотя волноваться Мумуне было нельзя. Она должна была беречь себя, потому что скоро у Трюши появится братик или сестричка, а может, даже братик и сестричка вместе, потому что у шерстяных мутантиков часто рождаются двойняшки.

С другой стороны ручья, из зарослей, в которых обитали красноглазые собаки, донесся отдаленный вой и звуки грызни. Хлопая крыльями, с дуба сорвался и полетел на этот звук большой черный ворон, известный любитель падали.

– Только бы с Пупырем ничего не случилось! – встревожилась Мумуня. Она достала маленький камешек на веревочке, который был у нее вроде талисмана, и стала поглаживать его, шепча: «Только бы с Трюшей и Пупырем все было хорошо… Пожалуйста! Только бы с Трюшей и…»

Камыши совсем близко от Мумуни зашуршали, их высохшие коричневые верхушки шевельнулись, и к шерстюше на колени прыгнула розовая жаба Биба, во рту у которой была упаковка слабительных таблеток.

– К-ква! – дружелюбно произнесла она. Жаба забралась в карман Мумуниного кухонного фартука, который та не успела снять, когда напали карлики, и, ощущая себя в полной безопасности, начала чавкать, поглощая слабительные таблетки.