У страха глаза велики - Вильмонт Екатерина Николаевна

– А мы с Аськой были! – выступила Матильда.

– Вы? Где?

– В Риме! В прошлом году!

Но Оксану Семеновну это ничуть не заинтересовало.

– Я надеюсь, вы поедете с нами, Ася?

– Поедем, наверное, – ответила я и тут же получила под столом пинок от Мотьки. Мол, какие могут быть сомнения! – Я вот только не знаю, это же день рождения, значит, нужно что-то дарить. А что?

– Ну, тебе-то проще всех! – засмеялась Оксана Семеновна. – Подари ему последний диск деда или альбом...

– Правильно! Оксана Семеновна, вы гений!

Она удовлетворенно улыбнулась. Мы еще посидели, поболтали, время близилось к трем.

– Ну что ж, может быть, пойдем отсюда? – не выдержал Юрий Петрович.

– Да-да, пора. Нам еще сегодня с тобой надо много успеть! – спохватилась Оксана Семеновна.

Мы сердечно ее поблагодарили, обменялись телефонами и условились созвониться завтра вечером. Но пока мы прощались, из ресторана вышел Холщевников. Помахал нам рукой и очень торопливо ушел. Бежать за ним не было никакой возможности. Наконец Оксана Семеновна и Юрий Петрович тоже ушли.

– Ну и дела! – вздохнула Матильда. – Даже не поймешь, повезло нам или нет.

– Не повезло, это точно!

– Почему?

– Потому что на дне рождения в родовом поместье мы скорее всего ничегошеньки не выясним. Сегодняшний день, считай, пропал, и вообще... Он же теперь нас знает как облупленных.

– Твоя правда. Ой, Аська, я чего подумала...

– Ну?

– Как же мы в гости-то к нему поедем?

– На машине, ты же слышала.

– Да я не про то! – отмахнулась Мотька.

– А про что?

– Неудобно же идти в гости и ничего там не есть и не пить.

– Это почему?

– Ты помнишь, как Митька Костю ругал...

– За то, что пил чай в доме подозреваемого? – вспомнила я. – Он еще тогда приводил в пример графа Монте-Кристо, который не ел и не пил в доме своего врага. Но, Мотька, во-первых, мы можем и не есть, а во-вторых, ведь еще не факт, что этот человек – наш враг. Может, он вполне порядочный бизнесмен, а мы с тобой просто уже помешались на всяких там преступлениях.

– А как же записка из куртки?

– Тоже еще ничего не значит. Кстати, если вспомнить то наше дело, все улики были против Гриши, а он оказался вовсе ни при чем. Так что...

– Значит, поедем в родовое поместье?

– Обязательно поедем. Чем черт не шутит. Может, убедимся в его невиновности.

– Щас! На блюдечке с голубой каемочкой нам принесут эту самую невиновность! Вот, девочки, смотрите и радуйтесь.

– Мотька, ты чего злишься?

– А как не злиться, когда... Когда все так усложняется. Пошли, надо позвонить Маше, узнать, как там дела.

– Верно.

Но у Маши никто трубку не взял. Наверное, она не выдержала, пошла гулять. А дядя занимается своими делами. Ничего, вечером созвонимся.

И мы с Матильдой отправились гулять. Вышли на бульвар Батиньоль, добрели до площади Клиши и оттуда уже рванули на Монмартр. Не сговариваясь, мы даже словом не упоминали о Холщевникове и всей этой истории, мы просто наслаждались дивным городом, а потом вдруг вспомнили, что нам же надо встретить Степаниду, и сломя голову понеслись к метро.

Степанида пребывала в состоянии телячьего восторга. Ее восхищало все – и знаменитый Шартрский собор, и сам городок, и группа, и экскурсовод, и обед в Шартре, и...

– Ой, девчонки, как здорово! Мне так понравилось! Спасибо, Ася, а я, дура, еще не хотела ехать. И одной тоже клево! Все обо мне так заботились! – захлебывалась она.

Я ее такой еще не видела.

– Ой, а у вас как дела? – спохватилась она уже на подходе к дому.

– У нас? Думаю, ты удивишься, если скажу, что послезавтра мы втроем приглашены в гости на день рождения. Угадай, к кому?

– К Маше?

– Нет, не к Маше! – таинственно ответила Матильда.

– Ну не к Холщу же!

– Вот именно, к Холщу! – воскликнула Мотька.

– Матерь божья! Ты не врешь, Мотя?

– Зачем мне врать?

– Может, ты меня разыгрываешь?

– Глупости! Это истинная правда!

– Ася?

– Правда, Степа, правда!

И мы рассказали ей все, что случилось с нами.

– Ну и ну! – давалась диву Степанида. – А вообще-то интересно. Даже очень.

– Ну, интересно или нет, там видно будет. Значит, теперь ты не против экскурсий? – перевела я разговор.

– Нет, что ты! Так здорово было! А когда следующая?

– Кажется, в воскресенье.

– Отлично!

– А ты вроде даже и не устала, – удивленно проговорила Мотька. – Смотри, как она сегодня загорела, Аська!

Степанида и впрямь загорела, и ей это шло. Она вообще стала хорошенькой, наша Степка. И оттаяла. Молодец, Ниночка, что купила эти экскурсии!

Вечером позвонил Ален и пригласил нас завтра погулять по ночному Парижу.

– И Степаниду возьмите с собой, мы не очень поздно пойдем, пусть полюбуется, а то так и уедет, не увидев этой красоты. А Поль возьмет с собой братишку, ему тоже тринадцать лет, вполне годится ей в кавалеры.

– Отлично придумано, – обрадовалась я. В самом деле, мы днем так выматываемся, что вечером хватает сил только поесть и завалиться спать, а это, согласитесь, бездарно!

Матильда тоже пришла в восторг. А Степке мы пока про кавалера решили ничего не говорить. А то кто ее знает, вдруг она будет недовольна?

Степанида позвонила Маше, но наткнулась на автоответчик. Потом звонила еще несколько раз. То же самое. Она попросила Машу позвонить ей, но та так и не позвонила. Вероятно, обиделась все-таки. И лишь утром Степанида наконец застала ее. Они поговорили о том о сем, а потом я взяла трубку.

– Маша, здравствуй! Ты что, обиделась на меня?

– Нет, почему? – неуверенно отозвалась она.

– Маша, я обещала все тебе рассказать, только не хотелось бы по телефону, – вдруг сообразила я. Что, если их телефон прослушивается? Теперь все бывает. Она, кажется, поняла меня. – Маша, хочешь, приходи к нам!

– Спасибо, с удовольствием.

Я объяснила ей, как нас найти. Она пришла, несколько ошарашенная роскошью дома. И в квартире озиралась с удивлением и любопытством. Но ничего не спросила.

– Маша, я сейчас расскажу тебе все, а потом вы со Степкой свободны как ветер часов до пяти. – И я выложила ей то, что с нами вчера произошло. – А как вел себя твой дядя? – поинтересовалась я, закончив рассказ.

– Он вчера поздно вернулся, то есть не поздно, в девять часов, но... В общем, оттуда он пошел не домой, а куда, я не знаю. Только вернулся он хмурый и сказал, что ему придется уехать раньше, чем он планировал. И все. Больше я ничего не знаю. Жалко, что у вас так вышло и вы про дядю ничего не узнали. А может, и не жалко, может, так лучше... – задумчиво проговорила она.

– Не исключено, – отозвалась Матильда. – Иногда лучше знать поменьше...

Маша тяжело вздохнула. Видимо, она очень боялась за дядю.

Мы провели чудесный вечер! Младший брат Поля, Пьер, а попросту Петька, оказался довольно занудным и молчаливым парнем, но это нисколько не испортило нам настроения. Да и Степанида была страшно довольна. Она слегка посмеивалась над Петькой-Пьером, не чувствовала себя обузой для нас и просто-напросто наслаждалась прогулкой, Парижем, вкусной едой, суматохой мировой столицы, толпами туристов, ей было легко и весело, я это видела. Ну и мы с Мотькой тоже наслаждались. Домой мы вернулись во втором часу ночи и сразу завалились спать. Решено было с утра никуда не таскаться, а подготовиться к поездке в «родовое поместье». Мотька, конечно, дергалась, что подарить такому человеку, но я сказала, что мы едем вместе и вполне достаточно будет, если мы вместе и подарим ему последний дедушкин диск с песнями Шуберта и запись «Дона Карлоса».

– А дед тебя не заругает? – спросила Степанида.

– Нет, я ему свои подарю, а потом попрошу деда возместить мне утрату! – засмеялась я.

«Родовое поместье» находилось примерно в часе езды от Парижа, но мне эта дорога показалась вдвое длиннее из-за непрестанной восторженной болтовни Оксаны Семеновны. Сначала я еще прислушивалась из вежливости, а потом перестала. Куда интереснее было наблюдать за Степанидой, которая не отлипала от окна, время от времени изумленно оглядываясь на Оксану Семеновну. «И что она, помолчать не может?» – было написано на выразительной Степанидиной мордашке.

Но вот машина остановилась у красивых ворот, за которыми находился весьма обширный сад, вернее, даже небольшой парк. Мы вошли, и нашим глазам представилось поистине очаровательное зрелище. Двухэтажный дом, сложенный из серого камня, с белыми окнами (на первом этаже это были сплошь окна-двери), и весь увитый плющом. А перед домом на просторной лужайке расставлены столики под пестрыми зонтами и белые кресла. Между ними ходили люди, нарядно одетые, я насчитала человек двадцать пять.

– Мамыньки, я такое только в кино видала, – прошептала Степанида. – Обалдеть!

– Да, не слабо, – согласилась с нею Матильда.