Невероятные приключения Марека Пегуса - Низюрский Эдмунд

Было уже восемь утра, а положение не изменилось. Посреди клетки, распластавшись, лежали Алек и пан Цедур, а возле выходов с обеих сторон сидели львы и, облизывая лапу, умывались.

Пока что они были еще сыты и спокойно занимались утренним туалетом.

— Как вы думаете, — шепнул Алек, — почему нас еще не съели?

— Наверное, из-за блох, — простонал пан Цедур.

— При чем тут блохи?

— Сейчас наши кошечки воюют с блохами. Людьми они займутся потом. А может быть…

— Что — может быть?

— Может быть, это из-за ветра?

— Из-за ветра?

— Ветер сейчас дует с запада на восток, а львы сидят на оси север-юг, стало быть, не чуют нашего запаха. Он, так сказать, не раздражает их нёбо.

— А… а если ветер переменится? — простонал Алек.

— Тогда наши кошечки начнут волноваться. Несколько минут друзья лежали молча.

— Кажется, ветер меняет направление, — пробор мотал вдруг Алек.

Действительно, пан Цедур почувствовал, что если до сих пор ему дуло в лоб, то теперь начинает дуть в ухо.

Львица Бригита вдруг перестала чесаться. Вытянув морду, она нюхала воздух. Запах человека дразнил ей ноздри.

И тогда произошло то, чего все опасались. Грозно заворчав, львица не спеша поднялась с места.

— Идет к нам, — ахнул Алек.

По сигналу подруги, поднялся и лев Мамбо. Мертвую тишину нарушил зловещий рык. Люди замерли от ужаса.

— Идет к нам, — шепнул Алек, судорожно сжимая перочинный ножик, — почуяли запах… теперь конец…

— Запах, — повторил пан Цедур и вдруг изменился в лице. Он встал на колени и начал поспешно рыться в карманах.

— Что вы делаете? — пролепетал Алек, — Не двигайтесь! Ложитесь!

Но пан Цедур не обращал на Алека никакого внимания. «Запах, запах», — повторял он побелевшими губами и вынул из кармана маленький пульверизатор для туалетной воды, который всегда носил с собой. Все замерли от удивления, а пан Цедур, сжимая дрожащей рукой резиновую грушу, принялся разбрызгивать в разные стороны туалетную воду, производства артели «Передовик».

ПО ТОЛПЕ ПРОБЕЖАЛА ДРОЖЬ.

— Безумец! — раздались голоса.

— Страх лишил его рассудка!

Между тем, взмокший как мышь, пан Цедур стойко продолжал свое дело с таким видом, словно в руках у него был не пульверизатор, а автомат.

И тут произошло чудо.

Львы дрогнули и, грозно зарычав, с отвращением отступили.

Из тысячи грудей вырвался восторженный крик: «Браво!»

— Надолго ли хватит? — с волнением прошептал Алек.

— Уже последние капли, — отвечал музыкант.

Громкоговорители не умолкали ни на минуту.

В толпе, собравшейся вокруг клетки, поднялась паника. Женщины, не выдержав страшного напряжения, падали в обморок. Мужчины смахивали слезы. Милиционеры в последний раз проверяли оружие.

А львы, грозно рыча, с двух сторон приближались к распластавшимся в клетке жертвам.

Вдруг все заметили пробиравшегося сквозь толпу мальчика лет пятнадцати в харцерских^[16] коротких штанишках и черной рубашке, рослого, плотного, с угловатыми чертами лица, с подстриженными под ежик, а вернее под щетку, светлыми волосами. За ним следовал его товарищ, длинный и тонкий, словно жердь.