Гарри Поттер и узник Азкабана - Роулинг Джоан Кэтлин

– Идет, – бросил он в конце концов, – но я намерен внимательно следить за твоим поведением, пока Марджи будет здесь. Если ты до самого конца будешь ходить по струночке и придерживаться моей версии, я подпишу это идиотское разрешение.

Он развернулся, распахнул входную дверь, а потом захлопнул ее за собой с такой силой, что из верхнего витража выпало стеклышко.

Гарри не стал возвращаться в кухню. Он пошел в свою комнату. Если предстоит вести себя по-мугловому, лучше начать прямо сейчас. Медленно и печально он собрал все свои подарки и открытки и спрятал их под половицей вместе с сочинением. Затем подошел к совиной клетке. Эррол совсем очухался; они с Хедвигой спали рядышком, сунув головы под крылья. Гарри вздохнул и потыкал пальцем обоих.

– Хедвига, – мрачно сказал он, – тебе придется убраться отсюда на неделю. Лети с Эрролом. Рон за тобой присмотрит. Я напишу ему и все объясню. И не смотри на меня так (большие янтарные глаза Хедвиги глядели с укором), я не виноват. Иначе меня не пустят в Хогсмед с Роном и Гермионой.

Через десять минут Эррол и Хедвига (с запиской к Рону на лапке) вылетели из окна и скрылись из виду. В глубоком унынии Гарри убрал клетку в шкаф.

Однако у него практически не осталось времени на размышления о своей печальной судьбе. Прошло всего ничего, а снизу уже вопила тетя Петуния – велела Гарри спуститься и встречать гостью.

– Сделай что-нибудь с волосами! – рявкнула она, едва он вышел в холл.

Гарри не понимал одного: зачем? Тетя Марджи обожала его критиковать, и чем неряшливей он, тем ей приятнее.

И очень скоро со двора донеслось шуршание гравия – это въезжала машина дяди Вернона; затем хлопнули дверцы, и на садовой дорожке послышались шаги.

– Открой дверь! – приказала тетя Петуния.

С черным мраком на душе Гарри повиновался.

На пороге стояла тетя Марджи. Она была точной копией дяди Вернона: большая, мясистая, багровая, даже с усами, правда, не такими кустистыми, как у брата. В одной руке она несла необъятный чемодан, а другой держала под мышкой старого бульдога с чрезвычайно дурным характером.

– Где тут мой Дуделька? – забасила тетя Марджи. – Где тут мой племяшечек?

В холл, загребая ногами, вошел Дудли: блондинистые волосы плотно облепили жирную голову, галстук-бабочку трудно разглядеть под многочисленными подбородками. Тетя Марджи пихнула чемодан в живот Гарри, вышибив из него дух, одной рукой сжала Дудли и посадила ему на щеку влажный поцелуй.

Гарри прекрасно знал, что Дудли терпит ласки тети Марджи только потому, что получает за это неплохие деньги. В самом деле, когда объятие распалось, у Дудли в толстом кулаке оказалась двадцатифунтовая банкнота.

– Петуния! – вскричала тетя Марджи, проходя мимо Гарри, словно он вешалка для шляп. Дамы поцеловались, точнее, тетя Марджи мощной челюстью стукнулась о костлявую щеку тети Петунии.

С радостной улыбкой на устах вошел дядя Вернон и закрыл дверь.

– Чайку, Мардж? – спросил он. – А Рваклера чем побаловать?

– Рваклер попьет чаю из моего блюдечка, – ответила тетя Марджи, и все трое направились в кухню, оставив Гарри одиноко стоять в холле с чемоданом. Гарри не жаловался; что угодно, лишь бы поменьше быть с тетей Марджи. Он потащил чемодан наверх в комнату для гостей, стараясь потянуть время.

Когда он вернулся в кухню, тетю Марджи уже снабдили чаем и фруктовым кексом. В углу Рваклер шумно лакал из блюдечка. Гарри увидел, что тетя Петуния едва заметно морщится всякий раз, когда капли чая и слюны падают на ее чистейший пол. Тетя Петуния ненавидела животных.

– А кто присматривает за остальными собаками, Мардж? – поинтересовался дядя Вернон.

– А, я оставила при них полковника Бруствера, – загремела в ответ тетя Марджи. – Старик теперь в отставке, ему полезно чем-нибудь заняться. Но беднягу Рваклера пришлось взять с собой. Он без меня чахнет.

Рваклер заворчал, увидев, что Гарри сел за стол. И лишь тогда тетя Марджи в первый раз обратила внимание на мальчика.

– Ну! – пролаяла она. – Все еще здесь?

– Да, – ответил Гарри.

– Что за тон! – гаркнула тетя Марджи. – Скажи спасибо Вернону и Петунии, что оставили тебя в доме! Я бы не стала. Если б тебя подбросили ко мне на порог, ты бы отправился прямиком в приют.

Гарри так и подмывало сказать, что вот и прекрасно, лучше уж в детском доме, чем у Дурслеев, но он вспомнил про Хогсмед. И через силу улыбнулся.

– Чего лыбишься?! – взорвалась тетя Марджи. – Вижу, с прошлого раза нисколько не исправился. А я-то надеялась, что в школе тебе вобьют чуточку хороших манер. – Она основательно отхлебнула из чашки и утерла усы. – Как там это называется, куда вы его отослали, а, Вернон?

– В «Святой Грубус», – заторопился дядя Вернон. – Первоклассное заведение для безнадежных случаев.

– Понятно. А скажи-ка нам, мальчишка, там, в твоем «Святом Грубусе», розги не забывают? – рявкнула она Гарри через стол.

– Ммм…

За спиной сестры дядя Вернон коротко кивнул.

– Нет, – ответил Гарри. А затем, решив, что обязан сыграть роль как следует, добавил: – Никогда.

– Вот и отлично, – одобрила тетя Марджи. – Я не признаю все эти сюсипуси – дескать, нельзя бить детей, даже если они заслужили. Хорошая плетка – лучший учитель в девяносто девяти случаях из ста. Ну а тебя часто наказывают?

– О да, – подтвердил Гарри, – еще как часто.

Тетя Марджи сердито прищурилась.

– Все-таки не нравится мне твой тон, – заявила она. – Уж больно спокойный. Видать, плохо били. Петуния, на твоем месте я бы им написала. Скажи, пускай применяют к мальчишке самые суровые наказания, ты не против.

Похоже, дядя Вернон опасался, что Гарри забудет об их сделке; во всяком случае, он резко переменил тему:

– Слыхала утром новости, Мардж? Как тебе нравится этот сбежавший преступник, а?

Тетя Марджи быстро обустраивалась на новом месте, а Гарри ловил себя на том, что чуть ли не с ностальгической тоской думает о жизни в доме № 4 без нее. Дядя Вернон и тетя Петуния радовались, если племянник не путался у них под ногами, и Гарри это более чем устраивало. А вот тетя Марджи, наоборот, предпочитала, чтобы он был перед глазами, и постоянно вносила громогласные предложения по его исправлению. Она обожала сравнивать Гарри и Дудли, с великим удовольствием покупала Дудли дорогие подарки и, вручая, пожирала глазами Гарри, словно только и ждала, когда тот решится спросить, отчего подарка не досталось и ему. И она постоянно мрачно намекала на то, почему же Гарри вырос настолько неудобоваримой личностью.

– Не вини себя за то, каким стал этот мальчишка, Вернон, – сказала она за обедом на третий день. – Если нутро с гнильцой, тут уж ничего не поделаешь.

Гарри очень старался сосредоточиться на еде, но руки у него затряслись, а лицо от гнева горело. «Помни о разрешении, – твердил он про себя. – Думай о Хогсмеде. Не злись…»

Тетя Марджи потянулась за бокалом.

– Один из основных принципов племенного дела, – изрекла она. – У собак то же самое. Если с сукой что-то не так, непременно что-то не так и со щен…

Тут бокал у нее в руке взорвался. Повсюду разлетелись осколки. Тетя Марджи захлебнулась и заморгала. По багровому лицу текли капли.

– Марджи! – возопила тетя Петуния. – Марджи! Ты не поранилась?

– Ерунда, – пророкотала тетя Марджи, промокая физиономию салфеткой. – Видно, чересчур сдавила. На днях то же самое было у полковника Бруствера. Не суетись, Петуния… у меня слишком крепкая рука.

Однако тетя Петуния и дядя Вернон подозрительно уставились на Гарри, и тот решил не есть десерт, а лучше смыться из-за стола подобру-поздорову.

Он вышел из холла и прислонился к стене, тяжело дыша. Уже очень давно он не терял над собой контроль настолько, чтобы случались взрывы. Больше он не может себе такого позволить. И даже не из-за Хогсмеда: если продолжить в том же духе, жди неприятностей с министерством магии.

Ведь Гарри все еще был несовершеннолетним. Законы колдовского мира запрещали ему заниматься магией вне школы. А за ним уже водились кое-какие грешки. В прошлом году, например, он получил очень четкое официальное предупреждение о том, что новых случаев колдовства на Бирючинной улице министерство магии не потерпит. Любой проступок – и Гарри рискует вылететь из «Хогварца».

Мальчик услышал, что Дурслеи встают из-за стола, и поспешил убраться наверх.

Следующие три дня Гарри держался, заставляя себя мысленно цитировать «Карманный справочник по техническому обслуживанию метлы» всякий раз, когда тетя Марджи начинала его воспитывать. Помогало хорошо, но, кажется, от этого у него стекленели глаза – тетя Марджи вслух допускала, что Гарри умственно отсталый.

Наконец пришел долго-долго-жданный прощальный вечер. Тетя Петуния приготовила необыкновенный ужин, а дядя Вернон откупорил несколько бутылок доброго вина. Суп и лосось были съедены без единого упоминания о недостатках Гарри; за лимонным воздушным тортом дядя Вернон долго и утомительно рассказывал о «Груннингсе», своей фирме, производящей сверла; затем тетя Петуния приготовила кофе, и дядя Вернон достал бутылочку бренди.