Записки диверсанта. Книга 2.Мины замедленного действия: размышления партизана-диверсанта - Старинов Илья

На Тито была маршальская форма. Выглядел он довольно молодым и энергичным, но мне показалось, что был чем-то недоволен.

Он вышел из автомашины, не обращая никакого внимания на находившихся поблизости людей, и отправился к себе.

Позже я был представлен ему руководителем нашей Военной миссии. Крепко пожав мою руку, Тито сказал по-русски.

— Наконец-то я воочию вижу Вас, Рудольфо! (Под этим псевдонимом меня знали в Испании). — Надеюсь, что наша совместная работа будет полезной. Можете, кстати, связаться с Вашим другом Иваном Харишем.

Он пригласил меня в свои апартаменты. Мы поднялись на второй этаж, где он жил со своей женой и ребятишками. Ранее дворец, в котором расположился Тито принадлежал высокопоставленному румынскому чиновнику, бежавшему вместе с немцами.

Этот особняк охранялся сотрудниками так называемой «десятки» — той, которая охраняла Сталина и его соратников. Позднее, когда Тито узнал об этом, он был явно озадачен.

Я видел как Тито тяготился приставленным к нему подразделением чекистов под начальством заместителя начальника охраны Сталина. Соратники Тито, которых я знал по войне в Испании, жаловались мне, что наши территории Югославии продолжали так оберегать Тито, что к нему можно было попасть только пройдя через советскую охрану. Тито тяжело переживал такую изоляцию и при встрече в Загребе в августе 1967 году вспоминая об этом, он говорил, что только избавившись от нашей охраны, смог спасти Югославию от насильственной коллективизации, которую ему навязывал Сталин.

В дальнейшем мы встречались в рабочем кабинете без переводчика. Тито хорошо говорил, по-русски, так как жил и учился в России.

* * *

Наедине Тито становился простым. Не давал почувствовать, разницы в званиях. Он живо интересовался особенностями партизанской борьбы в тех горных районах, в которых мне довелось действовать.

Как-то в одной нашей беседе, Тито высказался отрицательно о деятельности руководства румынской и венгерской компартий. Резкость его поразила меня.

— Нельзя руководить борьбой, сидя в Москве. Победу на блюдечке не получишь. Надо было организовать базы в горах и оттуда направлять всю деятельность. Такие горы есть и в Болгарии, и в Румынии, и в Чехословакии.

Немного выждав, я осмелился заметить:

— Но, товарищ маршал, ваш народ сражается против оккупантов, а Болгария, Румыния, Венгрия и Словакия были преданы своими правительствами и немцы находились там не на правах оккупантов, а на правах так называемых союзников.

— Не то говорите, полковник! Немецкие войска вступили в Румынию в качестве оккупантов еще 12 октября 1940 года, всего через 38 дней после прихода к власти Антонеску и установления фашистской диктатуры. А 1 марта 1941 года немецкие войска вступили в Болгарию. Только после того, как Германия оккупировала Венгрию, Румынию, Болгарию, Чехословакию и заставила капитулировать союзников на Западе, только тогда она 6 апреля напала одновременно на Югославию и Грецию, а через два месяца после разгрома этих предоставленных самим себе небольших стран, она напала на Советский Союз… — Он помолчал и продолжил, — Через полмесяца после нападения на Советский Союз, в начале июля, мы в Югославии уже подняли народ на вооруженное восстание, чтобы оттянуть часть гитлеровских полчищ на себя.

Мы понимали, что исход войны зависит от результатов сражений на советско-германском фронте, а поэтому спешили своими действиями в тылу врага оказать вам помощь. А что в это время делали другие? Кричали о преданности делу борьбы против фашизма, призывали к борьбе и… сидели за границей, а народ был предоставлен самому себе, второстепенным руководителям, которые действовали, оглядываясь на тех, кто сидел в комфортабельных гостиницах!

Вот и получилось, что болгары, венгры, румыны и словаки принимали участие не в борьбе против фашистских полчищ, а в войне против поднявшихся на вооруженную борьбу народов Югославии. В нашей стране тоже были предатели — четники, усташи и другие, но мы их изолировали.

Что меня поражало в Тито — это знание обстановки в тылу противника. Мне приходилось присутствовать, когда ему докладывали о военных действиях. Он задавал вопросы или давал указания так, словно сам был там недавно. Прекрасно он знал и командный состав.

Когда я при одной из встреч рассказал Тито о группе Тищенко (о ней речь впереди), он заметил: