100 великих любовников - Муромов Игорь

В июне 1979 года газета «Жэньминь жибао» опубликовала имена трех новых членов Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета Китая – своего рода совещательной палаты при китайском парламенте. Одной из получивших эту синекуру была Хэ Цзычжэнь, что вызвало в столичных кругах тихую бурю. Еще бы! Снова на людях появилась опальная жена Мао, великая страдалица.

С Хэ будущий «кормчий» встретился в 1927 году у подножия горы Цзинганшань, после крестьянских восстаний Осеннего урожая. Семнадцатилетняя красавица из семьи сельских бунтарей, вожак местных комсомольцев, поддерживавшая связи с командирами полубандитских отрядов крестьянской самообороны, Хэ была во всех отношениях подходящей для Мао подругой. Авторитет ее среди земляков был непререкаем – хотя бы потому, что стреляла она сразу с двух рук и очень точно.

Вот как описывал впоследствии очевидец их встречу: «В середине седьмого месяца (по лунному календарю, соответствует сентябрю. – Прим. ред.) Мао прибыл во главе нашего полка в уезд Юнсинь, где мы поселились в помещениях волостной управы. Местные юнсиньские товарищи часто приходили посмотреть на председателя Мао. Была среди них и женщина-товарищ Хэ, красивая и живая. Она особенно много беседовала с председателем. В первый же вечер она прислала пару гусей и две фляжки водки. Председатель пригласил ее остаться ужинать. За трапезой они очень сблизились. На второй день председатель созвал собрание юнсиньской партячейки, и эта женщина-товарищ выступала больше всех. Собрание закончилось только в одиннадцать вечера. Председатель сказал, что ему еще нужно обсудить очень важный вопрос с женщиной-товарищем Хэ. Они работали долго. Наутро, встав с постели, председатель умылся и с радостным лицом сказал нам: «Мы с товарищем Хэ полюбили друг друга, у нас товарищеская любовь переросла в супружескую. Это начало совместной жизни в революционной борьбе». При этом смеющаяся женщина-товарищ Хэ стояла рядом, по правую руку». Через год у них родилась первая девочка.

Хэ была рядом с Мао десять трудных лет – в период создания первых советских районов и становления армии коммунистов, «великого похода» протяженностью более 10 тысяч километров, к концу которого после бесчисленных сражений и стычек от стотысячного войска КПК осталось 5–6 тысяч бойцов и командиров. В эти годы Хэ родила шестерых детей (они погибли либо были оставлены в крестьянских семьях).

В городке Яньань на северо-западе Китая, где коммунисты основали свою столицу, Хэ уже мало напоминала прежнюю задорную «девицу-генерала». «Жемчужина желтеет, а человек стареет», – философски заметил по этому поводу один из биографов Мао. У измученной беременностями и ранениями женщины испортился характер, начались ссоры, даже драки. «Мао плохо ко мне относится, мы все время спорим, потом он хватается за скамейку, я – за стул!» – жаловалась супруга партийного лидера.

Кончилось все грандиозным скандалом, потрясшим обитателей Яньанья едва ли не больше, чем разгоревшаяся японо-китайская война. Хэ приревновала Мао сразу к двум особам – красавице-студентке из Пекина У Гуанхуэй и американской журналистке Агнес Смэдли, интервьюировавшей вождя коммунистического Китая долгими летними вечерами (заметим в скобках, что Смэдли оказалась единственной иностранкой, чье имя биографы вплетают в судьбу Мао).

Разгневанная Хэ грозилась послать телохранителей на расправу с обидчицами. Мао принял поистине мудрое решение: распорядился выслать за пределы района всех троих. Хэ хотели отослать в Шанхай, однако та испугалась то ли наступающих японцев, то ли длинных рук супруга. Тогда ее отправили на лечение в СССР. Уже прибыв в Москву, в 1938 году Хэ родила мальчика.

Дальнейшая судьба Хэ Цзэчжэнь сложилась тяжело. Зима 1938 года в Москве выдалась холодная, с морозами за 30 градусов. Малыш простудился, заболел воспалением легких и умер. Хэ посылала письмо за письмом в ЦК КПК, умоляя разрешить ей вернуться на родину. Все послания попадали в руки мужа. Но изгнанница писала недаром: Мао решил скрасить существование супруги и отправил к ней… обнаружившуюся в крестьянской семье маленькую дочку – Цяо Цяо, единственного уцелевшего их ребенка.

Между тем дело шло к мировой войне, обстановка в Москве была очень напряженной. С Хэ Цзычжэнь обращались как с простой советской гражданкой. Однажды Цяо Цяо, находившаяся в яслях, тяжело заболела, ее, почти бездыханную, отвезли в больницу, где нерадивый врач велел отнести ребенка в морг. Там и нашла ее мать. Живую. Едва дочка пришла в себя, Хэ бросилась к заведующей детским учреждением – выяснять отношения. Администрация яслей, не желая разбора скандального дела, вызвала «скорую» и… сдала потерявшую самообладание, визжащую азиатку в сумасшедший дом. Там Хэ пробыла шесть лет.