100 великих архитекторов - Самин Д. К.

Последний из планов, в котором к равносторонним ветвям добавлена с восточной стороны апсида, а с западной – перекрытый малым куполом вестибюль, сохранился в виде великолепно выполненной деревянной модели такого размера, что зритель мог в нее войти, чтобы представить себе характер интерьера.

По требованию духовенства Рен разработал третий, осуществленный вариант. Огромный, протяженный объем сооружения длиной в 157 метров, с планом в форме латинского креста и сильно развитым хором, восходит к готическим соборам.

Математические познания Рена пригодились ему в трудной задаче возведения купола, решенной им блестяще, с расчетом тонким и глубоким. Конструкция опирающегося на восемь столбов тройного купола сложна и необычна: над внутренней кирпичной оболочкой полусферической формы расположен кирпичный же усеченный конус, который несет венчающие собор фонарь и крест, а также третью, деревянную, крытую свинцом наружную оболочку купола.

Эффектен внешний вид собора. Два марша широких ступеней подводят с запада к шести парам коринфских колонн входного портика, над которыми расположены еще четыре пары колонн с композитными капителями, несущие фронтон со скульптурной группой в тимпане. Более скромные полукруглые портики поставлены по обоим концам трансепта. По сторонам главного фасада воздвигнуты стройные башни (одна для колоколов, другая для часов), за ними, над средокрестием собора, высится огромный величественный купол.

Окруженный колоннами барабан купола кажется особенно мощным потому, что каждый четвертый интерколумний колоннады, так называемой Каменной галереи, заложен камнем. Над полусферой самого купола вторая, так называемая Золотая галерея образует обход вокруг фонаря с крестом. Возвышающаяся над Лондоном группа купола и башен – несомненно, самая удачная часть собора, основной массив которого было трудно воспринять целиком, так как он оставался скрытым беспорядочной городской застройкой (сильно разрушенной бомбардировками во время Второй мировой войны).

Загруженный с конца 1660-х годов, казалось бы, до пределов человеческих возможностей архитектурными заказами в одном только Лондоне, Рен, тем не менее, проектировал и строил для короля, муниципалитетов, университетов и частных лиц дворцы и усадьбы, госпитали и библиотеки, ратуши и колледжи. Из многочисленных светских сооружений Рена следует, прежде всего, отметить один из его шедевров, библиотеку Тринити-колледжа в Кембридже (начата в 1676 году), – свидетельство мастерского решения незаурядных композиционных трудностей.

Ее главный фасад, с двухъярусными ордерными аркадами и барочными по характеру членениями (верхний этаж значительно тяжелее нижнего), связан с более старыми постройками так, что открытый первый ярус имеет ту же высоту, что и галереи по сторонам, образуя традиционный обход, характерный для студенческих «клуатров» Кембриджа и Оксфорда. Для этого мастер опустил пол высокого парадного читального зала во втором этаже до уровня пят нижних арок, закрыв их тимпанами. Так получился торжественный и звучный, крупномасштабный фасад, выделивший библиотеку в общем комплексе соседствующих с ней жилых корпусов колледжа. Противоположный фасад здания решен более плоскостно: высоко поднятые (для размещения книжных шкафов) арочные окна читального зала разделены простыми лопатками, тогда как ордер применен только для акцентирования входов.

По мнению ряда английских историков архитектуры, библиотека Тринити-колледжа знаменует собою конец первого этапа в творчестве Рена и его переход к более сложным композициям. Необходимо отметить, однако, что интерьеры мастера и в дальнейшем сохраняли ясность и строгость, а его отношение к ордерной системе, сформулированное значительно позже, и сегодня поражает нас современной трезвостью суждений.

«Современные авторы, писавшие об архитектуре, – указывает Рен, – кажется, вообще мало что имели в виду кроме того, как установить пропорции колонн, архитравов и карнизов в нескольких ордерах… и, находя эти пропорции в древнейших постройках греков и римлян (хотя они и применялись там более произвольно, чем это хотят признать), они стремились свести их к правилам слишком строгим и педантичным, не нарушимым без греха варваризма, хотя по природе своей они всего лишь приемы и моды тех времен, когда были в употреблении. Любознательность могла бы подтолкнуть нас поразмыслить, откуда первоначально возникла эта склонность не считать красивым ничего, что не было украшено колоннами даже там, где в действительности для них нет нужды».