Сталин: биография вождя - Мартиросян Арсен Беникович

В отличие от Сталина Хрущев вопрос о критике решил куда проще. Как вспоминал кинорежиссер М. Ромм, однажды Хрущев втолковывал ему следующее: "… Но решать-то кто будет? Решать в нашей стране должен народ. А народ это кто? Это партия. А партия кто? Это мы, мы — партия. Значит, мы и будем решать, я вот буду решать. Понятно?" Вот вам хрущевский вариант известного по истории высказывания французского короля Людовика XIV — "Государство — это я!". То есть Хрущев совершенно ясно показал, что ему наплевать, что там думает народ, чем озабочен и что он предлагает. Он, видите ли, будет решать! Ну и дорешался до того, что довел страну до ручки, инициировав позорный импорт зерна в СССР, устроив резкое обнищание народа, вплоть до голода в отдельных местах, вооруженного подавления негодования народа, как это имело место в Новочеркасске. Хуже того. Своими непродуманными действиями не менее шести раз умудрился подставить Советский Союз под прямую угрозу вооруженного столкновения с Западом, вплоть до атомной войны из-за Карибского кризиса. В конце концов авантюриста выкинули из Кремля. И правильно сделали. Только вот ущерб, который он нанес Советскому Союзу и его великому народу, так и не был ликвидирован. В результате имеем то, что имеем.

Миф № 115. Сталин единолично решал все вопросы, не слушая мнения других.

Бред на эту тему бродит очень давно. В наиболее концентрированном виде он стал эксплуатироваться Хрущевым со времен XX съезда КПСС. В реальности же это наиподлейшая ложь. Говорит свидетель того времени И.А. Бенедиктов, сталинский министр сельского хозяйства. В 1980—1981 годах он дал корреспонденту Гос-телерадио В. Литову несколько интервью, опубликовать которые удалось лишь в наше время. И вот что рассказывает бывший нарком…

Из интервью И.А. Бенедиктова:

"Вопреки распространенному мнению, все вопросы в те годы (конец 1930-х гг. — А. М.), в том числе и относящиеся к смещению видных партийных, государственных и военных деятелей, решались в Политбюро коллегиально. На самих заседаниях Политбюро часто разгорались споры, дискуссии, высказывались различные, зачастую противоположные мнения в рамках, естественно, краеугольных партийных установок. Безгласного и безропотного единодушия не было — Сталин и его соратники этого терпеть не могли. Говорю это с полным основанием, поскольку присутствовал на заседаниях Политбюро много раз…

Сталин, ставивший на первое место интересы дела, принимал решения, как правило, выслушав мнения наиболее авторитетных специалистов, включая противоречащие точке зрения, к которой склонялся он сам. Если «диссиденты» выступали аргументированно и убедительно, Сталин обычно либо изменял свою позицию, либо вносил в нее существенные коррективы, хотя, правда, были и случаи, когда с его стороны проявлялось неоправданное упрямство. Хрущев, действия которого со временем все больше определялись личными амбициями, относился к специалистам, особенно «инакомыслящим», иначе. В моду стали входить те, кто умел послушно поддакивать, вовремя предугадать и "научно обосновать" уже сложившееся мнение Первого, которое он не менял даже вопреки очевидным фактам…

Именно Хрущев начал избавляться от людей, способных твердо и до конца отстаивать свои взгляды. Многие сталинские наркомы, привыкшие говорить в лицо самую горькую правду, постепенно уходили со своих постов. А те, кто оставался, превращались, за редким исключением, в умных царедворцев, прекрасно сознававших всю пагубность хрущевских «начинаний», но считавшихся со сложившейся расстановкой сил и тем, кто ее в конечном счете определял…"

А вот как Сталин решал, например, особо щепетильные вопросы в беспрерывно инкриминируемом ему 1937 году. По его инициативе 14 апреля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло специальное постановление. Оно называлось "О подготовке вопросов для Политбюро ЦК ВКП (б)". Оригинал ныне хранится в РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1145. Л. 62–63. Согласно этому постановлению, для разрешения вопросов секретного характера, в том числе и внешней политики, была создана специальная комиссия в составе пяти человек. Без ведома этой комиссии ни один вопрос такого порядка не решался. В особо важных и тем более особо щепетильных случаях предварительно принималось особо секретное решение Политбюро ЦК ВКП(б) по соответствующему вопросу. В нем обязательно указывалось, что, рассмотрев такой-то вопрос, Политбюро постановляет признать целесообразным такой-то вариант его рещения и поручает такому-то руководителю решить данный вопрос в соответствии с действующим законодательством, в связи с чем наделяет его соответствующими полномочиями и правом первой подписи.