Валерий Чкалов - Водопьянов Михаил Васильевич

После ухода Байдукова и Белякова Валерий Павлович не сразу расставался с картами. Он нехотя, с сожалением сворачивал их, прятал в нижнее отделение книжного шкафа и долго еще не ложился спать: все рассказывал и рассказывал терпеливой слушательнице – жене о трудностях и прелестях предстоящего воздушного пути.

Но вот вечера, посвященные будущему перелету, временно прекратились. По решению правительства самолет «NO-25» попал в число советских экспонатов Всемирной авиационной выставки в Париже.

Чкаловский экипаж летел на выставку в самую отвратительную погоду. От советской границы до Кенигсберга стоял сплошной туман. По пути к Кельну и Парижу с туманами перемежались дожди.

Но для Чкалова и его товарищей этот полет не был трудным. В назначенный срок Валерий Павлович посадил свою машину на парижском аэродроме «Ле Бурже».

Крупные авиационные фирмы многих стран демонстрировали на выставке свои достижения. На стендах авиационного моторостроения было показано около сотни самых разнообразных деталей. Посетители выставки имели также возможность подробно ознакомиться с десятками самолетов всевозможных марок. Однако советские павильоны вызывали особенный интерес у авиационных специалистов многих стран.

Предметом всеобщего внимания был «NO-25», И не только потому, что еще не успел остыть восторг, вызванный блестящим беспосадочным перелетом Москва – остров Удд. Советский самолет «NO-25» по многим своим данным значительно превосходил все представленные на выставке машины. Он обладал самой большой дальностью полета. Были у него и другие технические преимущества, наглядно свидетельствовавшие о громадных успехах советской авиационной промышленности.

Валерий Павлович с большим удовлетворением отмечал, что советские самолетостроители и моторостроители внесли много нового в авиационную технику и значительно опередили иностранцев. После внимательного знакомства со всеми павильонами выставки он с чувством гордости говорил:

– Пусть уж иностранцы не сетуют на нас! Мы шагаем так быстро, что Европа начинает отставать. На выставке много объектов, которые мы давно проверили и отбросили как негодные. Но есть и дельные новинки.

Чкалов старался понять и усвоить все, что могло быть полезным для его дальнейшей работы. Сейчас, когда он снова собирался в дальний полет, это было особенно важно и нужно. Все же свободного времени у него оставалось достаточно. Он часами бродил по Парижу, знакомился с его достопримечательностями. Впечатлений было много. Но под конец Валерий Павлович стал нетерпеливо ждать закрытия выставки и был счастлив, когда получил возможность вернуться на Родину, чтобы начать готовиться к трансполярному рейсу.

В Москве он тотчас же взялся за дело. Самолет «NO-25» много раз испытывался; совершенствовалось оборудование, устранялись дефекты, устанавливались новые приборы.

Но разрешение на перелет удалось получить не сразу. На очереди была высокоширотная экспедиция. Летчики Главсевморпути должны были доставить на Северный полюс и там высадить на дрейфующий лед океана научную экспедицию.

Подготовка экспедиции велась с широким размахом. Прежде всего правительство позаботилось о создании солидной базы, расположенной возможно ближе к полюсу.

Ранней весной начальник Главсевморпути поручил автору этих строк слетать на Землю Франца-Иосифа и обследовать там ряд островов. Лучшее место для нашей авиационной базы я нашел на далеком острове Рудольфа.

В том же 1936 году ледокол «Русанов» повез на остров Рудольфа двадцать полярников, которым предстояло работать на этой вновь организованной советской зимовке. Трюмы «Русанова» были заполнены самыми разнообразными грузами. Там находились два дома, склад и сараи в разобранном виде, радиомаяк, два трактора, два вездехода, большой запас горючего, продовольствие и даже 60 ездовых собак. Были там и ящики с необычным адресом: «Полюс».

В то время как создавалась база на острове Рудольфа, московские заводы готовили четырехмоторные воздушные корабли. Летчики должны были доставить на полюс научных работников и грузы для научно-исследовательской станции.

В маленькой комнатке в Рыбном переулке Москвы помещался штаб экспедиции. Сюда приносили образцы тары, керосиновых печек, ножей, посуды, обуви, белья, меховой одежды, табака и пищевых концентратов. Конструкторы, инженеры, рабочие любовно, старательно выполняли все заказы экспедиции.