Сталин: биография вождя - Мартиросян Арсен Беникович

Подпись: Секретарь ЦК И. Сталин".

Постановление символизировало собой начало открытого, принципиального поворота Сталина к нормализации и гармонизации отношений с церковью. Да, антицерковная риторика еще сохранялась, но сталинское отношение к атеизму и антирелигиозной пропаганде как к никчемной макулатуре и пустой болтовне уже повсеместно себя проявляло. Печально знаменитый по тем временам бездарь, бездельник и дармоед, но "главный безбожник СССР" Миней Губельман, более известный под псевдонимом Емельян Ярославский, в 1930-е годы горько жаловался: "Когда дело шло о сокращении выпуска газет из-за того, что у нас нет бумаги, взяли, лишили, закрыли единственную антирелигиозную газету «Безбожник», лишили "Союз безбожников" этой единственной газеты… «Безверник» на Украине прикрыли, целый ряд национальных органов антирелигиозной пропаганды закрыли…" Политика нормализации отношений с церковью по Сталину наглядно проявляла себя.

Естественно, что церковь заметила это и, конечно же, не могла не приветствовать такого поворота. Уяснив факт начала сталинских преобразований по демократизации внутренней жизни, о которых много говорилось выше, церковь выразила полную готовность вступить в диалог с государством и сотрудничать с ним — было бы на то желание властей. Последствия не замедлили сказаться. Как положительные, так и негативные. Первый секретарь парторганизации Казахстана Мирзоян на февральско-мартовском пленуме 1937 г. поведал: "У нас были случаи, когда в церквах и мечетях выступали с докладами о новой Конституции, говорили относительно великого значения Конституции и т. д. Есть даже такие факты, когда поп выступает с такой проповедью: "Богом хранимую страну нашу и правительство ея да помянет Господь во царствии своем"…" Некоторые докладчики на пленуме рассказывали как о массовом явлении, что в колхозах выбирали председателями церковных старост.

Согласно переписи 1937 года, больше половины населения страны объявили себя верующими, не говоря о тех, кто о своих религиозных предпочтениях помалкивал по принципу "как бы чего не вышло". К началу 1937 г. стало совершенно очевидно, что даже после двадцати лет владычества коммунистов духовенство в стране было как минимум не менее влиятельной силой, чем партия. Еще по ходу обсуждения избирательного закона то и дело слышались голоса, что если так вести дело, то в Верховный Совет войдут "одни попы".

Судя по всему, Сталин ничего против и не имел бы. Более того, по некоторым косвенным признакам можно утверждать, что в целях укрепления внутреннего единства всех слоев населения он готовил операцию типа "идя навстречу пожеланиям трудящихся", в результате которой открыто отменил бы гонения на церковь и религию. И тогда, опираясь одновременно как на партийные низы, вокруг которых группировалась прокоммунистически настроенная часть населения, так и на церковь, консолидирующую остальное население, не только Сталин стал бы поистине неуязвим, но и само общество, а, следовательно, и государство. В преддверии войны это было чрезвычайно важно — консолидировать все общество. По данным на начало 1937 г., в стране было зарегистрировано около 39 тысяч религиозных организаций плюс к тому определенное количество организаций незарегистрированных — разного рода сект. Конечно, количество "служителей культа" в них могло быть самое различное— но в основном эти «организации» были церковными приходами, в каждом из которых могло быть от одного до 3–4 «служителей», если считать таковыми священников и дьяконов, то есть тех, для кого этот род деятельности был источником существования. Именно эта масса церковнослужителей могла стать мощной, к тому же и альтернативной опорой Сталина в борьбе за подлинную демократизацию жизни страны.

Однако именно этого-то наряду с другими обстоятельствами и не могла, и не хотела допустить партократия и блокировавшаяся с ней антисталинская оппозиция. У дуэта этих негодяев и мерзавцев был прямой и, надо откровенно сказать, мощнейший политический интерес уничтожать священнослужителей. Потому как это могло бы способствовать консолидации верующей части населения не вокруг Сталина, а против проводимого Сталиным курса, а, следовательно, и против Советской власти, чего добивалась, в частности, оппозиция.

И надо прямо сказать, подонки от партократии и ублюдки из оппозиции, к глубочайшему сожалению, частично своей цели все-таки достигли — спровоцировали-таки органы госбезопасности на борьбу с церковнослужителями, которых партократия выставляла в качестве "врагов народа". Только за 1937 год было арестовано 33 382 "служителя культа", что составило более двух третей от их общего количества в стране. В донесениях НКВД за 1937 год, особенно из мусульманских регионов, где все происходило более явственно, не раз упоминается о том, что верующая часть населения стала консолидироваться против Советской власти. С православными было все сложнее, но и там шли те же процессы. Окончательно власть и церковь «помирились» лишь естественным образом, уже во время войны, и то благодаря обоюдной мудрости вождя и иерархов.