Цинковые мальчики - Алексиевич Светлана Александровна

• Запад есть Запад, Восток есть Восток, и друг друга им не понять.
• Лишь у Престола Божьего они сойдутся опять.
• Но нет Востока и Запада нет, если двое сильных мужчин,
• Рождённых в разных концах Земли, сойдутся один на один!

Когда она выходила за меня замуж, она говорила: «Ты вышел из ада… Из чистилища… Я тебя спасу…» А я вылез из помойной ямы… И я боюсь теперь до женщины дотронуться… Уезжал в Афганистан, они носили длинные платья, возвратился – в коротком все. Незнакомые мне. Просил её надеть длинное… Она смеялась, потом обижалась… Затем стала ненавидеть меня…

• Но нет Востока и Запада нет, если двое сильных мужчин,
• Рождённых в разных концах Земли, сойдутся один на один!

О чем я говорил? А? О длинных платьях моей жены… Они висят в шкафу, она их не забрала… А я ещё ей не рассказал…»

Сержант, разведчик

«Всю жизнь я был военный, иную жизнь знал лишь по рассказам. У настоящих военных другая психология: справедливая война или несправедливая – неважно. Куда нас послали – там справедливая, нужная. Когда посылали, и эта война была справедливая. Мы так считали, я сам стоял перед солдатами и говорил о защите южных рубежей, идейно подковывал. Два раза в неделю – политические занятия. Разве я мог сказать: „Я сомневаюсь“? Армия не терпит свободомыслия. Вас поставили в строй, и отныне вы действуете только по команде. С утра до вечера.

Команда:

– Встать! Подъем!

Встали.

Команда:

– На зарядку, стано-о-о-вись! Налево – бегом!

Сделали физзарядку.

Команда:

– Разойтись по лесу. Пять минут оправиться.

Разошлись.

Команда:

– Стано-о-овись!!!

Никогда не встречал, чтобы в казарме висел портрет… Ну, например, кого? Циолковского или Льва Толстого. Ни разу не видел. Висят портреты Николая Гастелло, Александра Матросова… Героев Великой Отечественной войны… Я однажды, ещё молоденьким лейтенантом был, повесил у себя в комнате портрет (из журнала какого-то вырезал) Ромена Роллана. Заходит командир части:

– Кто это?

– Ромен Роллан, французский писатель, товарищ полковник.

– Немедленно убрать этого француза! У нас своих, что ли, героев не хватает?

– Товарищ полковник…

– Кругом – марш на склад и вернуться с Карлом Марксом.

– Так он же немец.

– Молчать!. Двое суток ареста!

При чем тут Карл Маркс! Я сам стоял перед солдатами и говорил: куда, мол, годится этот станок? Он же заграничный. Куда годится эта машина с иностранной маркой? Она развалится на наших дорогах. Лучшее в мире – это все наше: наши станки, наши машины, наши люди. И только сейчас сам задумался: почему лучший станок не может быть в Японии, лучшие капроновые чулки – во Франции, а лучшие девушки – на Тайване. А мне пятьдесят лет…

…Вижу сон, что я убил человека. Он встал на колени… На четвереньки… Голову не поднимал… Лица не видно, у них у всех одно лицо (сколько я их видел во сне)… Я спокойно в него выстрелил… Спокойно увидел его кровь… Закричал я тогда, когда проснулся и вспомнил этот сон…

Здесь уже писали о политической ошибке, называли эту войну «брежневской авантюрой», «преступлением». А нам надо было воевать и умирать. И убивать. Здесь писали, а там гибли. Не судите, да не судимы будете! Что мы защищали? Революцию? Нет, я уже так не думал, я уже внутренне разрывался. Но убеждал себя, что мы защищаем наши военные городки, наших людей.

Горят рисовые поля… Трассирующие пули зажгли… Трещит и быстро горит… Войне ещё жара помогает… Дехкане бегают, с земли подгоревшее собирают… Никогда не видел, чтобы афганские дети плакали… Дети лёгкие, маленькие, сколько лет – не угадать… Широкие штанишки, из-под них ножки торчат.

Все время было чувство, что кто-то хочет тебя убить… Свинец глупый… До сих пор не знаю: можно ли к этому привыкнуть? А арбузы, дыни там с табурет величиной. Ткнёшь штыком – разваливаются. Умирать так просто… Убивать труднее… О мёртвых не говорили… Такие были правила игры, если так можно сказать… Собираешься в рейд на дно – письмо жене. Прощальное. Я писал: «Засверлить мой пистолет и передать сыну».

Начался бой, а магнитофон кричит… Забыли выключить… Голос Владимира Высоцкого:

• В жёлтой жаркой Африке —
• В центральной её части —
• Как-то вдруг вне графика
• Случилося несчастье.

• Слон сказал, не разобрав:
• – Видно, быть потопу!..
• В общем так: один Жираф
• Влюбился в Антилопу.

И душманы Высоцкого крутили… Ночью из засады мы слышали у них: