Интимный дневник. Записки Лондонской проститутки - де Жур Бель

Через минуту стук в дверь.

—  Так в конце улицы? — спросил он, улыбаясь, и рот у меня сам собой разъехался до ушей.

Я и забыла, какая у него очаровательная улыбка. Он приехал в старом голубом автомобиле, принадлежавшем, по его словам, брату, с собой он захватил только неболь­шую сумку. Я пригласила его в дом.

Он бросил сумку возле дивана. «Надо было достать по­душку и одеяло», промелькнуло у меня в голове. Мне не хотелось, чтобы он думал, что будет спать со мной. Мы молча смотрели друг на друга и улыбались.

—   Итак?

—   Итак, может, пойдем прогуляемся?

—   Что ж, почему бы не прогуляться?

Мы долго бродили по городу, несколько часов. Время летело незаметно, и только когда солнце спряталось за деревья, я сообразила, что уже вечер. Он рассказывал о своей семье, о работе. Я любовалась его восхитительными губами и руками. Мы присели на скамейку, наблюдая за женщинами, выгуливавшими своих крохотных, тихих, кругленьких собачек.

—   Пошли домой?

—   Домой так домой, — ответил он.

Я спросила, может, что-нибудь приготовить поесть?

—  Честно говоря, я не голоден, — сказал он.

Мне тоже есть не хотелось. Он достал из сумки боль­шую бутылку ликера. Такую большую, что я удивилась, как она в эту сумку влезла. Мы устроились за кухонным столом и стали пить ликер со льдом.

Я быстро захмелела, и он тоже, но по-хорошему, так же, как и в тот вечер, когда мы с ним познакомились. Когда мы опустошили и бутылку, и бокалы, я повела его в спаль­ню. Мы целовались и ласкали друг друга, но одежды не снимали.

—  У тебя такая красивая грудь, — сказал он, — можно, я попрошу тебя кое о чем?

—   О чем? — спросила я, едва удержавшись, чтобы не сказать: «проси о чем угодно».

—   Можно, я отстегаю твои груди, сквозь рубашку, ко­нечно?

Я достала резиновую плетку-семихвостку. Начал он очень осторожно.

—  Бей сильнее, — засмеялась я.

Он стал хлестать резче. Мне уже было больно. Меня, бывало, пороли и сильнее, но такого удовольствия я ни­когда не получала. Он хлещет, а я смеюсь, он хлещет, а я все смеюсь. А он молчит и только улыбается, и мне было почему-то очень смешно.

Потом он отложил плетку и сунул руки мне под рубашку.

—  Ты вся горячая, — сказал он.

Я задрала рубашку. Бюстгальтера на мне не было.

—  Какие они розовые.

Он толкнул меня, прижал к стене и взял меня стоя. Потом мы повалились на кровать и почти мгновенно отключились.

lundi, к 21 juin

Меня разбудил телефонный звонок. Я была с похмелья и не посмотрела, кто звонит.

—  Алло?

—  Привет, — раздался в телефонной трубке голос моего Мальчика. У меня задрожали руки. Надо было положить трубку, но я этого не сделала.

—  Ты где?

—  Дома, — ответила я. — К чему лгать, да и времени по­думать все равно нет.

—   А где ты?

—   Под твоим окном.

О боже. Я положила трубку. Потянулась, осторожно потормошила спящего рядом со мной мужчину.

—  М-м, у меня там гость внизу, — сказала я.

—  Кто такой? — тревожно спросил он — должно быть, почувствовал что-то неладное в моем голосе.

—  Мой бывший, — ответила я.

Лицо его нахмурилось. Он спросил, что я собираюсь делать.

—  Наверно, открою ему дверь, — ответила я.

Он сказал, что это делать вовсе не обязательно. Можно просто вызвать полицию. Сама знаю, ответила я. Мы оделись. Он спустился на кухню, а я пошла открывать дверь.

Вот он, красавец, мой Мальчик. Как всегда, шорты, футболка. Машину приткнул напротив. Он был один. Улица тиха и пустынна. Он спросил, можно ли войти. Я впустила.

Он сразу прошел на кухню и кивнул доктору С. Я пред­ставила их друг другу, спросила, будут ли они завтракать. Оба согласились. Включила радио. Все шло как-то слиш­ком спокойно. Я повернулась к плите и взбила яйца, по­ложила хлеб в тостер. Поддерживала светскую беседу: о погоде (приятная тема), о том, что слышала по радио (всякую чепуху), новости (тревожная тема). Накрыла на стол, поставила перед ними одинаковые тарелки.

Мальчик принялся есть, низко наклонившись над тарел­кой. Странно было через столько месяцев снова видеть его на моей кухне.

—   А ты что, яичницу не будешь? — спросил доктор С.

—   Нет, я съем хлебец, — ответила я.

—  Сжигаем лишний вес, — улыбнулся он и продолжил завтрак. Оба говорили мало. Мне не сиделось, я прохажи­валась вдоль плиты, грызя хлебец. Мальчик быстро все съел и спросил, может ли он воспользоваться туалетом. Я сказала: «конечно». Раньше он никогда не спрашивал у меня разрешения посетить туалет.