Я смотрю на тебя - Као Ирэне

Я только что вернулась из спортзала, чувствую себя летящей: все токсины, накопившиеся в моем теле, вышли с потом на тренировке, которая свалила с ног даже Гайю. Сегодня вечером я могу объедаться, не чувствуя вины. Готовлю себе трамедзини [52]с руколой и брезаолой (да, мясо уже не проблема), а еще пару с бри и орехами, и пару с горгонзолой и артишоками – по два каждого типа. Наполняю их щедро, как делают в «Толлетта» – венецианском баре, где готовят самые вкусные в мире трамедзини.

Я уже не знаю, как сдержать сумасшедшее желание позвонить ему, но удержаться – это единственный способ его вернуть.

Уже скоро восемь вечера, раздается звонок домофона. Кто это может быть? Я никого не жду. Оставляю на разделочной доске нож, измазанный бри, и, облизывая пальцы, иду к двери, чтобы ответить.

– Да? – спрашиваю

– Это Леонардо! – сильный уверенный голос. Его голос.

Боже, мне сейчас станет плохо. Бросаю взгляд в зеркало на стене. Выгляжу ужасно: рваные джинсы, шерстяные тапки и толстовка «Адидас» с разошедшимися швами, которую я ношу дома еще со времен лицея. Хорошо хоть я не успела надеть фланелевую пижаму с северными мишками.

– Леонардо? – спрашиваю, чтобы удостовериться, что мне это не приснилось.

– Да. Откроешь?

Первая мысль – попросить его подождать, пока я переоденусь. Но смысла нет – мне нужно пару часов, чтобы полностью преобразиться.

– Поднимайся! – нажимаю на кнопку домофона и бегу в ванную, чтобы хотя бы припудриться. Мои волосы Гайя назвала бы непрезентабельными, но времени нет. Поэтому завязываю их в подобие хвостика.

Он поднимается по лестнице.

Я не думала, что он появится вот так, даже не позвонив предварительно. Я не готова. Сердце рвется из груди, ноги дрожат, но я должна выглядеть спокойной и уверенной в себе: не хочу, чтобы Леонардо понял, как мне его не хватало, хотя он, возможно, уже и так это знает, и притворяться бессмысленно.

Открываю дверь, стараясь изобразить удивление.

– Вот так сюрприз…

– Которого ты ждала! – говорит он, сводя на нет все мои усилия. Он безумно сексуальный: двух-дневная щетина, растрепанные волосы и загорелая кожа.

– Заходи! – говорю, приглашая его внутрь кивком головы и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не повиснуть у него на шее.

Делает несколько шагов по направлению к большой комнате, ставит на пол свой рюкзак цвета хаки и касается моей щеки легким, рассеянным поцелуем, оглядываясь вокруг.

– Ну и как ты провела время без меня?

– Хорошо.

– Лгунья!

Притягивает меня к себе и целует снова и снова. Переходит на шею, потом, с силой сжимая мое лицо ладонями, подталкивает меня к столешнице кухни, проникает в мой рот языком. Леонардо, почему ты не позволяешь поймать тебя, почему не хочешь быть моим? Как же мне не хватало этих жадных губ, этих сильных рук, этого тела, пахнущего амброй и жизненной силой. Ну почему я не могу получать все это каждый раз, когда мне хочется?

Не могу себя сдерживать и так же страстно отвечаю на его ласки.

– Это ты так ешь? – вдруг спрашивает он, высвободившись из объятий, после того как увидел на столе доску с куском хлеба, смазанным бри.

– Да, обожаю трамедзини по-венециански.

Леонардо качает головой со снисходительной улыбкой. Возможно, он и шеф-повар высшего класса, но никто не имеет права насмехаться над моими трамедзини.

– Поверь мне, они очень вкусные, – настаиваю с убеждением.

Леонардо начинает смеяться, как будто я только что сказала что-то абсурдное.

– Ну посмотрим, действительно ли они такие вкусные, – говорит с придыханием, имитируя мой голос, потом вонзает зубы в трамедзини с бри и орехами, медленно пробуя на вкус.

Я чувствую себя как на экзамене, словно участница программы «МастерШеф» [53], которая вот-вот выйдет из игры. С той лишь разницей, что Леонардо, кроме строгости, еще и невообразимо сексуален, и это только больше обязывает.

Он смотрит на меня взглядом, который не обещает ничего хорошего. Потом вздыхает и притягивает к себе, обнимая за талию.

– Молодец! – комментирует он, облизываясь. – Наверное, стоит взять тебя в помощники.

– Спасибо, но у меня уже есть работа. Ну, почти есть… – отвечаю я, а он шлепает меня по попе. – Если ты голоден, там есть еще и другие… – говорю, указывая на разделочную доску.

– Отлично! – отвечает он.

Снимает кожаную куртку, и мы идем к дивану. Он двигается с абсолютной уверенностью, а мне, наоборот, кажется странным, что он здесь, у меня дома. Это впервые. Наверное, он запомнил дорогу, еще когда спасал меня от наводнения.

Леонардо берет трамедзини с руколой и брезаолой. А я откусываю кусочек того, что с горгонзолой и артишоками. Жую с неохотой, есть мне уже не хочется. Я хочу только его.

– Ты что, не голодна? – спрашивает он.

– Конечно, голодна, – вру без стеснения. Потом внезапно мне в голову приходит идея. – Я принесу нам что-нибудь выпить? У меня есть бутылка «Дом Периньон»…

– С каких это пор у тебя алкоголь в холодильнике? Ты себе ни в чем не отказываешь, синьорита… – комментирует, кивая головой в знак согласия.

Поднимаюсь с дивана и под предлогом похода на кухню быстренько забегаю в туалет. Спускаю трусики, чтобы проверить, все ли в порядке. Вздыхаю с облегчением. Грудь распухшая – месячные на подходе. Было бы жаль, если бы именно сегодня вечером… Поправляю хвост перед зеркалом, ну или хотя бы делаю попытку, потом беру шампанское и возвращаюсь в гостиную.

– А вот и я! – ставлю «Дом Периньон» на столик и ищу два бокала. Леонардо провожает меня взглядом, открывая бутылку.

– Все в порядке? – спрашивает, когда я подаю ему бокалы.

– Да, – отвечаю, снова усаживаясь на диван. Неужели так видно, что я от счастья из штанов выпрыгиваю? Ускоренный курс маскировки, которому я предавалась в последнее время, похоже, не дал особых результатов: скрыть эмоции, которые он во мне вызывает, просто невозможно. – За что пьем? – спрашиваю я.

Ускоренный курс маскировки, которому я предавалась в последнее время, похоже, не дал особых результатов: скрыть эмоции, которые он во мне вызывает, просто невозможно.

– За нас! – отвечает Леонардо, глядя мне в глаза и чокаясь своим бокалом со мной. Потом поднимается и достает из рюкзака белый пакет.

– Это для тебя, прямо из Сицилии, – говорит он, протягивая мне пакет.

Подарок. Я этого никак не ожидала.

– Спасибо, – бормочу в растерянности, – а я тебе ничего не приготовила…

– Открывай скорее, – резко обрубает Леонардо.

Открываю упаковку с моей обычной медлительностью. Похоже, она скрывает что-то мягкое.

– Как прошла поездка? – спрашиваю тем временем.

– Очень хорошо, – сухо отвечает он. Его взгляд смотрит в пустоту (возможно, я ошибаюсь, но он кажется немного грустным). Похоже, его привязывает к тем краям нечто большее – неведомое мне.

Разворачиваю второй слой бумаги, и уголок гладкой ткани появляется перед моими глазами. Достаю и прикладываю к груди, как настенный плакат. Опускаю глаза, чтобы полюбоваться – это восхитительный плащ из черного шелка, с капюшоном, отделанным черным атласом.

– Это армуушину [54], – объясняет Леонардо, прежде чем решаюсь спросить. – Ручная работа. Давным-давно женщины Сицилии надевали его, чтобы выйти из дома, но сейчас армуушину сложно найти.

– Он потрясающий! – комментирую, прижимая плащ к груди. Наверное, это действительно что-то редкое. Перед глазами проплывают сцены из картин Торнаторе: я никогда не была на Сицилии, поэтому его фильмы для меня единственный источник.

– Его носили в двух вариантах, – Леонардо набрасывает мне плащ на плечи, – с опущенным капюшоном, отправляясь по делам, либо с поднятым капюшоном (и он покрывает мне голову), – на службу в церковь и при визитах к важным персонам.

Улыбаюсь. В этой накидке я чувствую себя матрешкой, но никак не Моникой Белуччи в «Малене».

Леонардо расправляет на мне накидку, как стилист, готовящий модель, потом смотрит с восхищением, ему тоже нравится.

– As sabinidica [55], донна Элена. Тебе очень идет.

Не зная, что ответить, приседаю в легком поклоне. Он приближается и берет за полу.

– Но тебе еще лучше совсем без одежды, – шепчет он мне на ухо.

Он снимает с меня плащ, потом толстовку, футболку. Легонько дует на голые груди, и соски сразу же становятся твердыми. Садится на диван и, повернув меня, усаживает в пространство между своих ног. Я позволяю его умелым рукам массировать меня, чувствую его пальцы, поднимающиеся к шее, потом они спускаются к бедрам, рисуя округлости вдоль позвоночника. Когда он нежно трогает мои груди, тело пронзает волна дрожи.

– У тебя такой приятный запах, сладкий, – его нос зарывается в ямку на шее. Под обжигающими движениями его языка чувствую, как кровь разгорается в венах, умираю от желания. – Мне тебя не хватало, Элена.