Я смотрю на тебя - Као Ирэне

Леонардо поднимает сумку с пола, перевешивает ее через плечо и следует за графом.

Беспокойная мысль настигает меня при одном упоминании прислуги.

– Якопо, простите… – говорю более тонким голоском, чем мне хотелось бы.

– Да? – граф оборачивается вместе с Леонардо.

– Да нет, ничего, просто хотела попросить об одолжении, – стараюсь говорить как можно более спокойным тоном. – Не могли бы вы предупредить Ольгу не убирать ничего здесь, это может помешать реставрационной работе.

– Конечно, не беспокойтесь, – успокаивает он меня. – Я ее уже предупредил.

Я снова чувствую взгляд Леонардо на себе, игнорировать его невозможно, он как магнит.

Благодарю и отворачиваюсь, чтобы избежать его магнетизма. Двое мужчин прощаются и уходят.

Вздыхаю поглубже, чтобы освободиться от этого странного волнующего ощущения, но не помогает – и сразу же принимаюсь за работу: я хочу попробовать голубой тон, который только что купила. Дохожу до кухни и наполовину заполняю водой из-под крана мой кувшин с фильтром. (Жесткая вода Венеции губительна, она может сильно исказить оттенки цвета. Убедилась в этом на собственном опыте и теперь горжусь своим открытием.)

Из правого крыла палаццо улавливаю голоса и передвижения двух непрошеных гостей. Пора смириться с этим, но пока не знаю как. Остается надеяться, что этот Леонардо окажется замкнутым типом и будет проводить все дни в ресторане, а в остальное время будет сидеть в своей комнате. Не хочу, чтобы он путался у меня под ногами, его присутствие заставляет меня ощущать неловкость.

Остается надеяться, что этот Леонардо окажется замкнутым типом и будет проводить все дни в ресторане, а в остальное время будет сидеть в своей комнате.

Опускаюсь на колени на защитное полотно и начинаю смешивать в трех чашках белый и синий пигменты в разных пропорциях. Подобрать цвет одежды Прозерпины не так сложно, как гранат. На третьей чашке мне кажется, что я уже близка к нужному тону. Это просто проба, необходимая скорее для удовлетворения моего маниакального стремления к совершенству и для проверки качества нового пигмента.

– Дорогая Элена, я ухожу, – Брандолини появляется у входа как-то неожиданно, на сей раз один, – оставляю вас в хорошей компании. Вот увидите, вы с Лео поладите, – повторяется он, и мне кажется, что ни к чему хорошему это не приведет. Проводит указательным пальцем по ручке двери черного хода, как будто смахивая с нее несуществующую пыль. – Удачно поработать! До свидания!

– До свидания, господин граф… Вернее, Якопо.

Уже около шести, а Леонардо пока не видно. Поначалу я слышала классическую музыку, доносящуюся с верхнего этажа, потом и она смолкла. Думаю, он проспал весь день: по прибытии из Нью-Йорка разница во времени переносится тяжело. В любом случае, пусть так и остается в своей норе, меня это устраивает.

Захожу в ванную, чтобы умыться и переодеться. Снимаю рабочую футболку и джинсы и надеваю чистые брюки и хлопковую рубашку, которые принесла с собой в спортивной сумке. Это и есть мое представление об элегантности, что бы там ни говорила Гайя.

Сегодня вечером я ужинаю у родителей – будем праздновать выход на пенсию моего отца, военно-морского офицера. После 45 лет безупречной карьеры лейтенант Лоренцо Вольпе уходит на заслуженный отдых. По иронии, я – дочь морского офицера – почти не умею плавать. Возможно, в этом виновата моя мать. Если она видела, что во время летних каникул в Лидо [10]я слишком далеко заплываю от берега, то всегда пугалась, что мне не хватит сил вернуться обратно. Уверена, именно от нее мне достался нервный и, надо признаться, слегка неуравновешенный характер. А от отца я унаследовала безграничное упрямство и полную отдачу работе.

Заранее знаю, что, как только зайду в дом, мама встретит меня словами о том, какая я худая, уставшая и ужасно неухоженная, несмотря на мои жалкие попытки скрыть следы стресса мазками румян и помады. А папа будет просто молча смотреть на меня весь вечер, а когда наступит время прощаться, он проводит меня до двери с руками, сложенными за спиной. «Все хорошо? – спросит он перед тем, как выпустить меня. – Если тебе что-то нужно, помни, что мы всегда рядом». Я попрошу его не волноваться, поцелую в щеку, как обычно, и вернусь домой умиротворенная и спокойная, какой бываю только после вечера с родителями.

Я уже давно их не видела, и мне очень хочется, чтобы кто-нибудь обо мне позаботился.

Облизываю губы перед зеркалом, чтобы распределить нанесенную в спешке помаду, складываю все в сумку и – готово! Перед тем как уйти, бросаю быстрый взгляд на лестницу. Леонардо все еще забаррикадирован в своих комнатах. Может, стоит попрощаться?

Решаю, что не стоит.

Выхожу из массивных деревянных ворот, стараясь не шуметь, и, оказавшись на улице, в инстинктивном порыве поворачиваюсь, чтобы посмотреть на палаццо. На парадном этаже включен свет. Мне кажется странным, что с сегодняшнего дня я больше не одна наедине с моей фреской.

Поздним вечером влажного, но необычно теплого для Венеции воскресенья мы с Гаей договорились встретиться на аперитиве в «Стене» в Риальто. Совсем недавно она пригрозила мне по телефону: «Если не придешь одетой как нормальная девушка, клянусь, я позову вышибалу!» Обычно я игнорирую ее советы, но иногда мне нравится подыгрывать ей. Итак, о туфлях на 12-сантиметровой шпильке даже и речи быть не может, поэтому я выбрала босоножки из зеленой парчи с каблуком восемь сантиметров и открытое короткое платье с черным блейзером сверху. Для меня это большое достижение: мне трудно представить себя еще более женственной (ну, может, если что-нибудь сделать с моим школьным каре…). Догадываюсь, что скоро буду ругать себя за каблуки, потому что вечером в Венеции все ходят пешком между мостами – такси заламывают непомерные цены, а водные трамвайчики курсируют реже. Гайя просто обязана будет признать, что мне это дорого обошлось!

Вечером в Венеции все ходят пешком между мостами – такси заламывают непомерные цены, а водные трамвайчики курсируют реже.

В «Стене» уже полно народу, все толкаются между барной стойкой и стеклянными витринами, выходящими на площадь. Я не горю желанием войти в эту толчею, но обязана, по крайней мере ради оправдания нечеловеческий усилий, дойти сюда на каблуках. Проталкиваясь локтями и вышагивая, как модель в конце карьеры, прокладываю себе дорогу от входа. Наконец оказываюсь внутри клуба, живая и невредимая. Там царит хаос: ритмичная громкая музыка, танцующая толпа, и все уже напились до запрещенного законом градуса, хотя еще только семь вечера. Поскольку я редко пью, мне никогда не удавалось вписаться в обстановку чисто алкогольного удовольствия, в то время как, скажем, Гайя может спокойно выпить три мохито за вечер без видимых признаков опьянения.

А вот и она, светская львица! Переходит от одного стола к другому, ослепительно улыбаясь и приторно приветствуя всех визгливым тоном, перекрывающим ультразвуковой предел. Блондинистый хвост мелькает в толпе: и без того высокая, Гайя ни за что не откажется от высоких каблуков. Вот она остановилась возле группы наших общих знакомых. Поднимаясь на цыпочки, подаю ей знак издалека. К счастью, она меня заметила. Машет руками, приглашая подойти. Столкнувшись с десятком человек, ныряю в толпу – и вот я уже рядом с ней.

– Ну, наконец-то! Ты где была? – целует меня в щеку. Потом, как по сценарию, ее взгляд падает на мои ноги. – А эти босоножки? Какой стильный зеленый цвет! Молодец, Эле, мне нравится!

Проверку я прошла, теперь по крайней мере не рискую быть выдворенной вышибалой.

– Ну что, как все прошло с твоим велосипедистом вчера вечером? – шепчу ей на ухо, щипая ее за бок.

– Мы с ним так и не встретились, – лицо Гайи принимает удрученное выражение, которому сложно поверить. – Боюсь, у него сейчас совсем другое в голове.

– Да ну?! – притворяюсь удивленной.

– Ой, ну я же не позволю какому-то Белотти так со мной обращаться! Об этом даже и речи быть не может, – хорошее расположение духа возвращается к ней моментально. – Ну… конечно, местечко в моем сердце для него всегда найдется, но оставляю выбор за ним. Если я ему нужна, пусть завоевывает мое внимание.

– Ну-ну… – Я продолжаю недоумевать, почему ее так интересует этот тип. Необъяснимые загадки любви. Или, скорее, гормонального всплеска в случае Гайи.

– А еще вчера вечером в «Пикколо Моло» я наткнулась на Тиаго Мендозу. Это он позирует для Армани. Обменялись телефонами.

– Я смотрю, ты время не теряешь, да? – Не знаю, кто этот новый фигурант, но для Гайи типично в пику любовному разочарованию бросаться в водоворот новых завоеваний.

В ответ она громко смеется, потом продолжает, обращаясь к остальной компании: