И пришел с грозой военной… - Калбазов Константин

– А вот об этом не может быть и речи. Пока концерн не обеспечит потребности флота, выпуск снарядов к морским орудиям не может быть прекращен, – тут же обозначил свою позицию Макаров. Ему было уже известно, что на заводе в Порт-Артуре налажено производство этих снарядов, но изготавливалось их не так чтобы и много, а вот расход намечался изрядный.

– Степан Осипович, ситуация вам прекрасно известна, но никто не собирается снижать производство. В настоящий момент у нас высвобождаются руки, а потому Зимов уже готовится к переводу работы завода на круглосуточный режим, так что объемы ничуть не уменьшатся, а только возрастут, правда, теперь уже половину можно будет переориентировать на сухопутное направление, если командование будет в этом заинтересовано.

Звонарев имел в виду то, что в течение нескольких месяцев завод работал на склады, то есть делались заготовки, без взрывчатки. Сегодня флот взялся за поставки взрывчатки, и было налажено не только изготовление снарядов, но и снаряжение уже готовых. Цифра в пятьдесят снарядов соответствовала производству, столько же снаряжали из готовых комплектующих, так что фактически на выходе имелась сотня снарядов. При начале же производства на сухопутное направление количество снарядов вряд ли превзошло бы цифру в полсотни снарядов, так как конструктивно они все же отличались как по габаритам, так и по весу, а потому имеющиеся заготовки использовать было нельзя. Что поделать, это производство в первую очередь рассматривалось именно для обеспечения «росичей», хотя и не сбрасывалась со счетов возможность поставок для полевой артиллерии, вот только стесненность в средствах вынудила сильно ограничить аппетиты.

– А что с ценовой политикой?

– Я уже высказал позицию концерна: потребуется частичная оплата и выдача обязательств об оплате по окончании войны, цены останутся на довоенном уровне.

– Да-а, дожили, генералы с прапорщиком обсуждают вопросы военных поставок, – не выдержав, хохотнул Кондратенко, чем вызвал новую краску смущения на лице Звонарева.

– Ваше превосходительство, я ведь сказал, что всеми делами концерна в Порт-Артуре занимается Зимов, но…

– Не принимайте так близко к сердцу, мы ведь тоже хороши: вот подай нам ответ, здесь и сейчас. С другой стороны, – вдруг посерьезнев, продолжил генерал, – вам тут делать нечего. Не так много в России, а уж тем паче на Дальнем Востоке, таких дельцов, чтобы они вот так вот становились в строй, по первому требованию.

– Для меня это гораздо важнее, чем можно подумать. Хотя, если признаться, войну эту, как и присутствие здесь России, я не одобряю.

– Но тем не менее пошли добровольцем?

– На наших предприятиях до сегодняшнего дня не было ни одной забастовки, ни одна листовка не провисела или пролежала дольше, чем ее кто-нибудь увидел и смог понять, что это. Не приживаются у нас господа рэвулиционэры. Во многом это благодаря политике концерна, а еще потому что нам верят. После этой войны многие разделятся на тех, кто стоял в строю, и тех, кого там не было, на тех, кто проливал свою кровь, и тех, кто жировал на этой крови. Мы хотим, чтобы люди и дальше верили нам, а если так, то наше место здесь.

– А как же Россия и долг перед Родиной? Это, стало быть, вами в расчет не берется?

– А разве не на пользу России, если будет существовать островок спокойствия, где не будет места смуте?

– Своеобразная позиция.

– Согласен, но в чем я неправ?

– По-своему вы правы. Кстати, еще один вопрос не дает мне покоя. Форма ваших десантников. Я не знал, что моряки начали переобмундировываться.

– Это моя идея, – тут же вскинулся Звонарев. – Вернее, не совсем моя. Я подсмотрел ее в армиях других стран, в частности у японцев. Такая расцветка хорошо маскирует, а значит, и потери меньше.

– А что это за головной убор?

– Берет. Очень удобно.

– Как видите, Роман Исидорович, моряки весьма основательно подошли к вопросу участия в боевых действиях на суше, – слегка пожал плечами Макаров, заставив Звонарева покраснеть еще больше и смутиться окончательно. Вот опять вылез, наперед адмирала, а каково Степану Осиповичу, коли его подчиненные такие выкрутасы устраивают. Но адмирал вроде не обозлился. Вот и слава богу, не хватало еще потом и огрести. Это он там, на гражданке, раздавал пилюли направо и налево, а тут он самый младший чин среди офицеров. Спросят – отвечай, нет – молчи в тряпочку.

О том, что молодой прапорщик, не встретив понимания у своего командира, перепрыгнул через несколько ступеней и обратился непосредственно к нему, а потом битых два часа тратил его время, убеждая в необходимости этого шага, он решил умолчать. Убедила его в правоте слов прапорщика беседа с матросами десанта, поведавшими ему о стрельбах по различным мишеням. Немалую роль в этом сыграло и то, что форма, кроме окраски, практически не претерпела изменений, опять же береты пока еще не были в ходу и вполне служили дополнительной отличительной чертой морской пехоты.