Легион против Империи - Мазин Александр

Итог: один разбитый нос и одна проколотая ступня. Нос — ерунда, а вот ступня — это серьезно. Гладиатор с лабрисом теперь заметно хромал.

Но и Фульминат не остался без повреждений. Его кожаный доспех был глубоко прорублен в двух местах, причем в одном он покраснел от крови. Лицо и губы были разбиты (видимо, ударом щита), а на толстой шее отчетливо выделялся кровавый рубец — след от тупого удара.

Восстание поверженного зрители встретили продолжительными воплями. Восторженно орали даже те, кто ставил против Фульмината.

Получивший секундную передышку негр демонстративно поклонился публике и вызвал еще один взрыв криков.

Но Коршунова больше интересовало, насколько он способен драться. В положении африканца даже легкая, но снижающая подвижность рана означала смерть.

Но, похоже, проворства у черного не убавилось. Более того, он решился на атаку. Это было красиво. Четкий проход между копейщиком и парнем с булавой (был огромный риск, что его зажмут щитами, но не успели), зацеп алебардой края щита гладиатора с мечом — и резкий рывок, бросивший мечника между Фульминатом и двумя остальными. И наплевав на то, что осталось за спиной, яростный бросок на парня с лабрисом.

Может, тот растерялся, оставшись вдруг наедине со Вспышкой Молнии, но, скорее всего, подвела нога — он не успел увернуться от удара алебарды. Легкий топорик вспорол ему ногу под коленом, а затем, когда гладиатор уже падал, четкий короткий удар мечом-кинжалом — в узкий проем шлема. Точно в глаз.

Всё. Минус один. Но африканец здорово устал. Могучая грудь так и ходила вверх-вниз. Казалось, даже сквозь рев трибун слышно, как дышит могучий негр.

Само собой, передышки ему не дали. В следующие тридцать секунд он получил три легкие раны — в плечо, в щеку и в бедро. Было ясно, что всё решится в ближайшие пару минут. Потом Фульминат ослабеет — уже не только от усталости, но и от потери крови. И его превратят в фарш.

Трое уцелевших тоже это знали, и немного ослабили напор. К чему рисковать, если через минуту-другую врага можно взять тепленьким. И убить его красиво! Это ведь не трудно, когда соперник еле держится на ногах.

Фульминат не замедлил воспользоваться некоторой расслабленностью врагов, посчитавших, что победа — у них в кармане. Вернее, в кошельке, потому что карманов в римской одежде не предусмотрено.

Африканец снова взорвался, и на этот раз его жертвой стал мечник. Тот тоже потерял немало крови и более того, старался оберегать раненую ногу. Зря. Жалеть себя в таком бою нельзя категорически. Легкая алебарда негра раскрутилась с бешеной скоростью. Мечник попытался спрятаться за щитом — и опустил его слишком низко. Маленький топорик чиркнул его по горлу — чуть ниже подбородочного ремня. Коршунов мог бы поклясться, что мечник даже не заметил удара. Зато когда из его горла хлынул поток крови, это заметили все.

Двое оставшихся: парень с булавой и копейщик сообразили, что выжидать, пока противник свалится сам, смертельно опасно. И разом атаковали. Оба не слишком устали и не получили даже царапины. У них были серьезные шансы против измотанного раненого африканца. А того уже заметно пошатывало, движения потеряли четкость…

Напали напарники грамотно: тот, что с булавой, связал Фульмината боем, а второй зашел со спины. И с размаху всадил копье ему в спину. Вернее, так предполагалось. Фульминат отшатнулся в сторону (совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы копье взрезало его доспех… И с силой воткнулось в щит гладиатора с булавой. И тот, от неожиданности или просто потому, что щит резко потяжелел, опустил свою главную защиту. На ладонь, не больше. Взмах алебарды — гладиатор вскинул булаву, защищая лицо, и описав красивую дугу, оружие Фульмината врезалось в его лодыжку. Разгон алебарды бы так силен, что лезвие топора напрочь отрубило ступню и воткнулось в песок.

Тут бы копейщику, пусть даже потерявшему оружие, и добить негра. В конце концов у него оставался щит. А тяжелым щитом с окованным краем можно сделать многое. Например врезать по шее так, что мало не покажется. Но копейщик просто испугался. Потеряв оружие, он быстренько отпрыгнул и бросился к оброненному мечником клинку.

Фульминат не стал за ним гоняться. Скорее всего, у него просто не было сил. Он упал на одно колено и, опершись на свою алебарду, переводил дух, не обращая внимания даже на проворно отползающего от него гладиатора с отрубленной ступней.

А уцелевший гладиатор тем временем нашел меч. И двинулся на Фульмината. Хотя тот и стоял на колене, его противнику все равно было страшно. И Коршунов его понимал. Остаться один на один с тем, кто только что положил троих твоих товарищей…

Толпа, видя этот страх, разразилась жуткими воплями. На песок полетела всякая дрянь: публика была возмущена.

Для настоящего гладиатора позор — хуже смерти. И парень повелся. Заорал для храбрости и кинулся в бой. Начал неплохо: поймал щитом колющий удар алебарды и — хоп! — перерубил ее древко. Вот теперь, решил он, теперь всё! Высокий замах, способный разрубить пополам череп вместе со шлемом… И Фульминат внезапно кувыркнулся вперед. Прямо под замах. И страшный клинок, вместо того, чтобы развалить ему голову, обрушился на спину. То есть уже не настолько страшный. Просто крепкий удар. Реально крепкий. Изрезанный нагрудник негра развалился надвое и осыпался на песок. На спине Фульмината тут же вспухла кровью длинная рана… И почти никто не понял, почему его противник мешком повалился на песок.

— Под мышку ткнул, — сказал, вернее крикнул, потому в общем бесновании невозможно было услышать даже самого себя, Тит Юний. — Вот это герой! Жаль, если помрет!

Фульминат лежал лицом вниз рядом с зарезанным противником. И нельзя было сказать, что он победил, потому что гладиатор с отрубленной ступней (он уже успел перетянуть культю набедренной повязкой) на четвереньках двигался к негру. Если он захочет его убить, то будет в своем праве. И станет единственным победителем.

Трибуны даже примолкли — так всем интересно было знать, чем всё закончится.

Фульминат лежал без движения. Его враг полз… И дополз. В спину бить не стал. Встал на колени, подхватил негра за руку и, поднатужившись, перевернул на спину. Подобрал оброненный напарником меч. Ждать, помилует ли поверженного народ и Коршунов, не стал. Наверное, подозревал, что — пощадят. А боец наверняка был зол на того, что его искалечил. И за товарищей хотел отомстить… Поднял меч, намереваясь воткнуть Фульминату в живот…

По-обезьяньи длинная рука взметнулась вверх (враг не видел — выбирал место, куда воткнуть меч) и короткий клинок Фульмината вошел под ребра врага. Прямо в печень. Вошел и вышел. Хлынуло, как из пробитой водопроводной трубы — потоком.

Нависший над Фульминатом гладиатор с удивлением поглядел на дырку в боку. Не исключено, что он не только ничего не увидел, но даже и боли не почувствовал. Случается такая фишка в бою — боль от страшной раны приходит не сразу.

Поглядел, удивился, задумался… Он бы еще мог убить Фульмината, но потерял драгоценные секунды… Мгновение-другое — и его повело в сторону, меч безвредно упал на широкую черную грудь, а сам гладиатор повалился поперек своего противника. Победителя.

Толпа бесновалась. Вот уж бой так бой. Даже те, кто потерял деньги, особо не печалились. О такой битве можно и детям, и внукам рассказывать…

Трудно сказать, что первым крикнул: «Свобода!». Но этот крик тут же подхватили тысячи глоток…

— Подари ему свободу, легат! — крикнул Коршунову патриций. — Пусть этот сын жабы, ланиста, задушится от жадности! Хотя я думаю, Фульминат всё равно не жилец…

Алексея не нужно было уговаривать. Он встал, вскинул руки и во все горло закричал:

— Свободен! Деревянный меч[33]! Он свободен! Фульминат свободен!

Услышали, само собой, немногие, но решения управителя игр тут же подхватили глашатаи и новая волна ликования захлестнула цирк.

Коршунов повернулся и поманил к себе Красного.

— Спустись вниз и позаботься о том, чтобы ему оказали помощь. Будет очень обидно, если такой воин умрет.

Очень правильное решение. Когда Красный спустился вниз, то оказалось, что до тяжело раненого Фульмината никому не было дела.

Ланисте — наплевать. Это теперь не его собственность.

У прочих — свои заботы. Друзей у негра не нашлось. Во всяком случае, поблизости. Если бы не предусмотрительность Коршунова, герой истек бы кровью, так и не придя в сознание.

В итоге они увезли победителя к себе. То есть в казарму, где расположились легионеры-варвары. Врача у них не было, зато имелось до черта всяких снадобий: мазей, притираний, лечебных трав… О бесконечном списке заговоренных предметов и дивно исцеляющих заклинаний и говорить нечего. На взгляд Коршунова куда более важным было то, что каждый третий гот умел качественно обработать практически любую рану, а человек пять-шесть смогли бы это сделать не хуже профессионального полевого хирурга. Местного, разумеется.