Озеро. Вас убивает Таймыр - Денисов Вадим

А хуторянин в степи?

Двадцатые. Идет гражданская война. И где-то в лазоревой степной дали мчит к нему, ничего не подозревающему, банда какого-нибудь Лютого! А тут — обустроенная жизнь, где умиляешься голубкам и бабочкам. Был пулемет «Максим», но он променял его на молодого симпатичного телка.

«А ты, наивный, думал, что тебе не нужны ни белые, ни красные!»

Откуда в людях страсть к немотивированному убийству?!

Или пионеры Дикого Запада! Прекрасные плодородные земли, позади ужасающее рабство на галерах короля. Впереди — достаток, спокойная и достойная жизнь! Ты уже все обдумал. Вместе с соседями решили, как сформировать зачатки местной власти. По-умному, исходя из здравого смысла человека работающего. Но… Грохот копыт под вечер, страшные крики детей, дым пожара, гортанные возгласы. Свирепый воин-апач, на ходу разворачивая лошадь, вздергивает тугой лук и длинная, такая красивая, стрела с белым оперением забирает жизнь кормильца-фермера…

Кто прав?

Какая мораль! Защищайся! Умей, по крайней мере!

Да… Сержант все-таки прав. Хочешь мира — готовься к войне! И не будь один. Один — это, наверное, гордо, это — круто. Но так не прожить. Увы, даже в современном, до одури морализованном мире. Все масс-медиа говорят о морали, о духовности, о терпимости. Телевизор, радио, книги. Все делают вид, что Нагорная проповедь уже подействовала!

Игорь ушел из мира фантазий и обернулся к воспоминаниям.

Он с друзьями в стройотряде. В своем первом, самом тяжелом. Они что-то там строили, если эту неумелую возню с дрянными лопатами и некачественным бетоном можно было назвать строительством. А рядом посреди тайги протекала дивная Ангара и совсем недалеко от места дислокации стройотряда упал знаменитый Тунгусский метеорит. И именно здесь строилась очередная ангарская гидроэлектростанция. А пока был лишь поселок, в котором жили люди. Всякие.

У студентов, кроме порой глупого и бесполезного, но очень тяжелого труда, был еще и досуг. Тогда у них хватало сил на досуг. Даже танцы были. На поляне в ночной тайге!

И вот однажды ближе к вечеру приезжает к ним самый большой местный милицейский начальник. Единственный милиционер на много-много километров вокруг. Но зато — целый капитан… Человек в форме собрал в балке весь стройотрядовский актив и говорит так спокойно:

— Сегодня у вас танцы, да?

— Да… — ответствовал комиссар стройотряда.

— Так ждите гостей, хлопцы! В поселке опять этот одноглазый черт появился, известный бандит по прозвищу Циклоп. Отсидел пятнадцать суток в райцентре и вернулся к нам. Он взял автобус «Пазик» и к вам с братвой скоро заявится. И они все — с ножами! — помолчал немного, отгоняя комаров, и закончил: — Я вам ничем помочь не могу, несмотря на то, что у меня есть пистолет, на который Вы, товарищ комиссар, так пристально смотрите… Мне здесь жить, ребята. Так что, вот вам мой совет: нарежьте-ка себе арматурки. Сварочный-то есть, небось? Да и вооружитесь хорошенько. И — встречайте! Прорветесь. Вы же комсомольцы! — абсолютно дико завершил он свою речь и, запустив с первого раза надежный «Урал», уехал в даль светлую. Весь такой основательный, надежный.

Они тогда не испугались. И нарезали арматуры, и спрятали девчонок, и создали «засадный полк», и одели одинаковые стройотрядовские куртки с нашивками, одинаково закатав рукава — до плеч — чтобы отличать друг друга в темноте. И встретили тогда автобус этого непобедимого Циклопа, который безмерно удивился такой встрече. И была короткая битва.

И они победили!

И их девчата потом спокойно ездили в поселок. Но Игорь всю жизнь удивлялся, почему это произошло в самый пик «победы коммунизма»? Ведь их учили совсем другому. Тогда тоже много говорили о морали… Почему вообще это нападение стало возможно? И что бы они тогда делали, если бы не были готовой командой!

Он тогда не стал экзистенциалистом. Он не решил, что «весь мир против тебя одного». А Сержант решил! На Севере вообще много таких людей. Людей с повышенной требовательностью к собственным правам. Например, праву иметь оружие. И праву решать, когда и против кого его применять. Север слишком близок к Космосу, а Космос безжалостен.

Может, в этом — еще одна причина того, что Север решил жить самостоятельно?

Тогда, на Ангаре, Лапина больше всего потряс один момент. Его вместе с товарищем послали на маленькую сопку — наблюдать за таежной дорогой. И вот через час-другой в ночной темноте они увидели пляшущие лучики фар автобуса. Игорь хорошо помнил свои чувства. Сначала был короткий страх, а дальше — сплошной адреналиновый кайф. Он как раз недавно перечитывал Конан Дойля. Не его всемирно знаменитую классику, а маленькие исторические рассказы. В тот момент Лапин и вспомнил рассказ — тот, где одинокий отшельник, живущий в пещере вдали от так надоевших людей, одной ясной ночью вдруг увидел в степи перед своей пещерой море огней. Это были костры гуннов, идущих на Римскую Империю. Огни от горизонта до горизонта. И отшельник, плюнув на принципы и собственное упрямство, побежал к людям, крича что есть сил: «Спасайтесь! Гунны, гунны идут!»