Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы... - Звягинцев Василий

– Давай. – Для полного правдоподобия я сделал глоток из горлышка и передал посудину Сашке. – В тот раз, сдается мне, речь шла о походе в Южную Африку?

– Под явным влиянием «Лезвия бритвы». Мы даже прикидывали, кто из них будет Сандра, а кто – Леа…

– Точно. Хорошо тогда поговорили… А что, если… – Меня осенила на первый взгляд дурацкая, на второй – гениальная идея. – Если плюнуть на все и воспроизвести…

– Как-как? – не сразу понял Сашка.

– Впрямую! Мы двадцатилетние, девушки, «Призрак» и Южная Африка… И пошло оно все прочее…

Глаза Сашки загорелись непритворным интересом.

– Слушай, эту мысль стоит притереть по месту…

– Так точно. Тогда мы тешились мыслью, заведомо зная, что подобное невозможно, однако юным азартом и винцом заставляя себя верить, хоть на час-другой, что сможем… Пожелаешь хоть чуть-чуть сильнее, чем обычные жалкие людишки, – и выйдет…

– Ага. И я еще сказал, что исполнение мечты – на дне этой бутылки…

Мы сделали еще по доброму глотку, дружно засмеялись, хлопая друг друга по плечам и коленям. Кажется, дело пошло.

Но он внезапно, разом помрачнел. Что вдруг не так?

– Считай, мы договорились, – медленно и словно через силу выговорил он. – При одном условии…

– Давай!

– Если вы с Антоном меня не покупаете, дурака не лепите… Хоть ты, так похожий на живого Андрея, хоть еще кто угодно… Доказательство! Мне нужно доказательство. Неубиваемое. Я пришел на «Призрак» прямо из Москвы. Из тридцать восьмого. Так?

– Ну? – осторожно согласился я.

– Там до последнего момента я знал, что я – подлинный!

– Никто и не спорит… – Я не понимал, куда он клонит.

– Так вот пусть кто-то, не важно кто, хоть Антон, хоть ты, сходит в тот самый вечер и принесет вещь, которую я спрятал. Что за вещь – не скажу. Нужно ее взять, не открывая упаковки, принести сюда. Тогда я поверю, что я человек и ты – человек. Тогда можно и в Африку. Фальшивку и подделку я сразу угадаю. Подходит мое условие?

Я был не уверен, что Антон сможет это сделать, а самое главное – ничего бы это не доказало. Как бы Сашка догадался, что доставленная ему вещь – именно та, что он имеет в виду, а не очередная иллюзия? Хотя, с другой стороны… Если бы у меня, у Антона, Игроков имелась возможность такого внушения, то мы бы ее уже использовали, не затрудняясь психологическими изысками…

Но если он такое доказательство считает убедительным, отчего не попробовать?

– Хорошо. Я попробую связаться с Антоном и сказать ему… Надеюсь, все будет, как надо…

Незаметно опустилась ночь, и океан был черен абсолютно. Небо наглухо забито тучами, в воде ни малейшей фосфоресценции, даже ходовые огни яхты не отражались в волнах. Если бы не равномерный плеск рассекаемой форштевнем воды и журчание кильватерной струи, можно было бы вообразить, что мы повисли в межгалактическом пространстве.

Понятно, что навигационных спутников в здешнем мире не имелось, отчего установить свое местонахождение собственными силами мы не имели никакой возможности, ни обсервацией звезд, ни по счислению, поскольку не известна исходная точка маршрута, путевая скорость, время и курс, которым двигалась яхта, пока мы с Шульгиным вели свою полубредовую беседу.

Ветер посвистывал в снастях, все две с половиной тысячи квадратных метров дакроновой «парусины» тянули «Призрак» в неизвестность крутым бейдевиндом. Через дверь, открытую на крыло мостика, тянуло холодной соленой сыростью.

Помаргивали лампочки на пульте управления, подсвеченная зеленоватым «гнилушечным» светом, подрагивала в нактоузе картушка магнитного компаса. По сути – декоративного, но какой же парусник без компбса и массивного деревянного штурвала, оправленного надраенной медью?

Случись что с автоматикой, электрикой и прочей гидравликой, проверенные веками штуртросы, шкоты и брасы, секстан, хронометр и магнитная стрелка не подведут. Не мы первые, не мы последние, до какой-нибудь земли всегда доплывем. Даже вдвоем, хоть и помучиться придется изрядно.

Сейчас, к счастью, вопрос так не стоял.

Работал приводной радиомаяк Замка, сорокадюймовый экран изображал в цвете карту северо-западного угла Атлантики, накрытую координатной сеткой. Яркая алая звездочка обозначала наше место, зеленая тонкая линия – рекомендованный курс, розовая – истинный. По нижней кромке дисплея высвечивались все потребные навигатору данные: показания лага, лота, скорость и направление ветра и тому подобное. До места оставалось меньше ста миль. Шесть часов под парусами при теперешнем ветре или три – на движках крейсерским ходом. Ветер практически попутный, не требующий никаких чрезвычайных усилий вроде частой смены галсов, а уж тем более поворотов оверштаг или через фордевинд, что на трехмачтовой гафельной шхуне выполнять далеко не просто даже с полным экипажем.

Милое дело штурманить на таком корабле, особенно когда в наличии комплект именно для службы на «Призраке» запрограммированных биороботов. Сейчас их отчего-то не видно, может быть, специально отключены и заперты под полубаком, чтобы не нарушали торжественность момента.

Слева от командирского пульта, ближе к корме размещался «штурманский стол», так это называется, на самом деле – небольшая выгородка по типу отсека общего вагона, где в настенных шкафчиках располагались карты, атласы, лоции, справочники всякого рода, инструменты для ручной прокладки курса и прочие приспособления, в том числе и весьма раритетные. Опять-таки в память о тех временах, когда мы, «проектировщики», понятия не имели о достижениях будущей интеллектроники и высшим проявлением технической мысли почитали механический курсограф, сопряженный с гирокомпасом.

Там же имелся отдельный щит с тумблерами и кнопками, дублирующими, а то и блокирующими основные цепи управления. А также и секретный, недоступный для роботов блок управления ими же. На всякий случай. «Три закона роботехники» – хорошо, а бдительность – лучше.

Но сейчас мне было нужно не это. Я по памяти нашел кнопку магнитофона, и рубка наполнилась звуками увертюры к фильму «Дети капитана Гранта» Дунаевского, которую мы в свое время определили в качестве гимна нашего «Призрака». Волнующая, должен сказать, музыка. Романтическая и духоподъемная. Сашке должна прийтись в самый раз.

– Слушай, а правда здорово, – сказал он, шагнув из рубки на крыло мостика, полной грудью вдохнув соленый ветер.

– А я о чем?

– Но это – сон, – тут же продолжил Шульгин, – волны веселой пену давным-давно не режут клипера, и парусам давно несут на смену дым тысяч труб соленые ветра…

Помолчал и закончил стих старого капитана:

Кажется, лечебный процесс протекает «ин леге артис» [22].

– Как ты думаешь, – тут же спросил Сашка, – мы из Ловушки выскочили? Как-то мне вдруг так полегчало…

– Раз мы вдвоем, на «Призраке», идем в базу, пьем джин и цитируем текст, который, клянусь, никто на этом свете, кроме Левашова, наизусть не помнит, с осторожностью можно предположить…

– Тогда сделай то, о чем договорились. Пока этого нет, я продолжу упражнения с джином и сохраню свой природный пессимизм…

– Сколько угодно, – с плохо скрытой радостью воскликнул я. Джина и прочих изысканных напитков только в баре кают-компании было запасено из расчета двухмесячной автономки. Правда, когда я описывал комплектацию яхты, наличия у членов экипажа гомеостатов не предполагалось. С их помощью весь ассортимент мог быть употреблен за неделю, без всяких вредных последствий. В виду имелись нормальные человеческие потребности и возможности при условии тяжелой физической работы и вахт «четыре часа через восемь».

Но если сейчас Шульгин подавит высшие функции своего головного мозга, то станет невосприимчив к постороннему воздействию. Чего мне и нужно. Даст бог, успею довести яхту до гавани, а там уж как-нибудь…

Он продиктовал мне временны#е и пространственные координаты места, где спрятал артефакт, после чего развалился в моем штурманском кресле и начал крутить верньер магнитофонного поисковика. Я пытался угадать, что именно ему требуется, но не сумел. Думал, он хочет услышать «Маленький цветок» или «Серебряную гитару» с оборота той же пластинки – «сорокапятки». Сашка же отыскал совсем уже всеми забытую мелодию «Не уходи», которую я последний раз слушал на открытой площадке третьего этажа ныне не существующего кафе «Юность» в Пятигорске. Больше полужизни назад.