Исчисление ангелов - Киз Грегори

– А вам известен тот предел, где он остановился?

Бен покачал головой:

– Нет, но у меня есть все его записи. Хотя могут уйти годы, прежде чем я пойму все, что там написано. – Бен опустил голову. – Я ему неровня, и мне жаль, что только его смерть заставила меня ясно это осознать.

– Вот даже как, – проворчал Роберт, – он ему неровня! Да ты превосходишь его по всем статьям. У тебя есть сердце, а у него…

Бен, все так же глядя в пол, перебил его:

– Он вернулся за мной, Робин. Он вернулся, потому что я был ему дорог. И это возвращение стоило ему жизни. И он умер, не услышав от меня слов благодарности.

– Он спас нас всех, – сказал Карл. – Вы должны гордиться им.

– Я горжусь, – сказал Бен. – Но мне страшно идти его путем.

– Страх – наш главный учитель, – произнес Карл.

– Ну, тогда вы, капитан Фриск, никогда и ничему не научитесь, – сказал Роберт, и они все трое весело засмеялись.

В окно широким потоком лил солнечный свет, и Бен ощутил острое чувство полноты жизни, упоенность победой, и к нему вернулась надежда, она ослепляла, подобно солнцу.

14

Николас

Нико смеялся окружающей его темноте и махал ручкой звездам. Раньше его пугали шум, странный свет и тревожный голос мамы. Но потом у него появился друг, он приходил и качал его колыбельку, и тогда малыш засыпал, и ему снились сладкие сны.

И в этих снах небо приветствовало его тысячами забавных огоньков. Они напоминали ему, как мама показывала на эти огоньки и произносила слова, такие странные слова, они гудели и жужжали в его голове и совсем не были похожи на настоящие, те, что звучали у него внутри, или те, какими разговаривал с ним его друг.

Мама куда-то уходила, и он надеялся, что она скоро вернется, он скучал по ней. Потом она стала отлучаться очень часто, и вначале он очень расстраивался. Ему было неуютно с другими людьми. Но его друг всегда был рядом и рассказывал необыкновенные и забавные истории, и делалось веселее.

Он поднялся на ножки и, пошатываясь, подошел к краю корзинки, но ничего не увидел внизу – одна темнота, но впереди появился большой оранжевый шар.

– Лу-у-уна! – Он узнал ее. – Лу-у-уна!

Он называл ее так, как учила его мама. Он учился превращать слово в шум, а потом опять в слово.

Он обрадовался Луне, засмеялся и вдруг испугался. Где же его мама? Где люди?

– Все хорошо, мой маленький принц, – услышал он голос друга. – Все хорошо, тебе не нужно ничего бояться.

– Мама! – Он знал, как звучит это слово, он знал звуки многих слов, но никогда не произносил их.

– И маме твоей хорошо, – сказал друг. – Она попросила меня позаботиться о тебе. И скоро у тебя будет чудесный новый дом, в котором и должен жить маленький принц.

Нико не знал, что значит «принц», но ощущения и образы, что возникали вместе с этим словом, веселили, согревали и успокаивали. Он опять посмотрел на Луну, протянул ручку и коснулся ее.

– Лу-у-уна, – снова произнес он.

Ему сделалось уютно, и темнота ночи больше не пугала его.