Чёрная смерть. Спецназовец из будущего - Конторович Александр Сергеевич

— Что же будет им мешать высказать мне это недружелюбие уже после того, как я положу оружие? Так хоть меньше мучиться буду…

— В этом не заинтересован уже я! Не скрою, если вас привезут простреленного и избитого — это один из возможных вариантов. И совсем иначе это будет выглядеть, если на вас не будет и ни царапинки. Второй вариант мне более по душе. Но и против первого я не особо возражаю. Во всяком случае, жизнь своих солдат я ценю выше, чем благорасположение начальства.

В глазах солдат я заметил явное одобрение. Грамотный гауптман, и, похоже, солдаты его любят. Во всяком случае — уважают. Значит, в обиду не дадут и стрелять станут сразу, стоит мне только рукой неправильно шевельнуть. Таким образом, весь мой огнестрел стал бесполезным. Не успеть… Я наклонился и поставил пулемет на землю.

— Винтовку, герр подполковник!

— У меня не десять рук, гауптман!

Я взялся рукой за ремень. Немцы напряглись, хоть и не так явственно, как тогда, когда у меня в руках был пулемет. СВТ легла рядом с пулеметом. При этом я слегка тряхнул левой рукой, и из рукава мне скатился в ладонь пистолетный патрон. На землю бы он не упал — висел на веревочке. При этом веревочка была привязана к запалу от гранаты. Каковая, в свою очередь, была закреплена у меня под одеждой. Старый я волк… знаю, что бывает, когда ты весь оказываешься во власти противника… Не верю я гауптману…

— Теперь — пистолеты! Расстегните кобуры, но оружие пока не вынимать!

Это еще почему?

— Кстати, гауптман. Если уж все так вышло, как вы сумели все это организовать?

— Вас заметили еще в лесу. Когда вы шли за нами. Но там был риск вас упустить. Или не найти, если бы вас подстрелили. Другого пути отсюда у вас нет, деревни не миновать никак. Крюк слишком большой выйдет. Вот мы и разыграли этот импровизированный спектакль. Вы же не знали, сколько нас?

— Нет. Не знал.

— Правильно. Ибо часть взвода (ага, все-таки взвод!) все время шла чуть в стороне. Вы их даже не заметили (видел я их, а точнее — слышал). В деревню по дороге вошли те, кого вы видели. Остальные просочились ползком. Потом первая часть солдат вышла из деревни, а остальные стали ждать вас. Вот и все. Признайтесь — хорошо исполнено?

— Весьма неплохо.

— Благодарю. Серьезно, герр подполковник, похвала из ваших уст для меня много значит!

Теперь, будьте любезны, достаньте ваши пистолеты. Осторожно, двумя пальцами руки… Кстати, зачем вам их так много? Хватило бы и одного…

— Привычка…

Так… Ну что — поехали? Больше шансов не будет. Как только я положу пистолеты, они прыгнут. Вон, трое солдат уже карабины за спину перекинули. Промедлю хоть чуток, и уже не успею даже за веревочку дернуть. Зафиксируют руки, и тогда будет поздно.

Чпок! Чпок!

Странно знакомый звук…

Похоже, что и Борг услышал его, стал поворачивать голову…

— Держи соску!

И прямо в центр нашего построения на песок упала дымящаяся граната…

Хлопок капсюля-воспламенителя прозвучал еще в воздухе…

Глава 18

…Солнце жарило с утра так, будто намеревалось испечь нас заживо. Камни стены за несколько дней жары нагрелись, и прижиматься к ней плечами было вовсе некомфортно. Однако же делать было нечего: вид из окна открывался очень даже неплохой — просматривалась вся улица. Пришлось снять разгрузки и бронежилеты, чтобы подобраться к дому поближе. Теперь мы стояли всего в десяти метрах от него. И что? Хоть в десяти километрах, итог тот же. Не успеть…

В доме сидел давно разыскиваемый всеми нами (да и вообще всеми федералами) местный амир — Саид. В принципе, ушлые ребята из контрразведки давно подозревали, что он скрывается где-то в этом селе. Но он был волк стреляный и днем на улицу не вылезал. А ночью в селе его искать было без мазы. Вот и приходилось рассчитывать на изворотливость контрразведчиков. Которые по им одним известным признакам пытались вычислить его убежище. Вот уже несколько раз мы выезжали на адресные проверки. И каждый раз — облом! Нет, один схрон мы нашли-таки. Только был он пуст. Клиент покинул его не так давно, чайник на столе еще не успел окончательно остыть.

Значит, он, скотина, где-то здесь. Не уходит, хотя и может. Что-то держит его в селе. Хотя, откровенно говоря, он умудрился задолбать не только нас. Местные ребята, те, что нам помогали, тоже не испытывают к нему братской любви. Да, единоверец, да, местный. Но крайне жестокий человек, иногда — так совершенно попусту. Так что и местным он тоже нравился далеко не всем. А этот дом…