Фатерланд - Харрис Роберт

На той стороне улицы открывали продовольственную лавку. Марш перебежал мостовую и купил бутылку молока и батон теплого хлеба, которые тут же на улице жадно проглотил, все время чувствуя, что хозяин лавки следит за ним из окна. Его вдруг осенило, что он уже живет, как беглец, останавливаясь, чтобы ухватить еду, если она попадалась по дороге, и поглощая её прямо под открытым небом, всегда на ходу. Молоко стекало по подбородку. Ксавьер стер его тыльной стороной ладони. Кожа – словно наждачная бумага.

Он снова перепроверился, нет ли за ним слежки. На его стороне улицы няня в форменном платье катила коляску. На той стороне в телефонную будку зашла пожилая женщина. В сторону Хафеля, прижимая к груди игрушечную яхту, спешил школьник. Все как обычно…

Марш, примерный гражданин, бросил бутылку в мусорный ящик и зашагал по улице пригорода.

«У тебя нет свидетеля… Теперь ни одного».

При мысли о Глобусе его охватывала ярость, усугублявшаяся чувством вины. Гестаповцы, должно быть, видели показания Йоста в деле о смерти Булера. Они, видно, навели справки в училище СС и узнали, что вчера днем Марш снова допрашивал его. Это вызвало суету на Принц-Альбрехтштрассе. Выходит, его визит в казармы стал смертным приговором Йосту. Он удовлетворил любопытство – и погубил человека.

А теперь не отвечал телефон американки. Что они могли с ней сделать? Обдав ветром, его обогнал армейский грузовик, и в голове промелькнула картина – изуродованное тело Шарлет Мэгуайр в сточной канаве. «Берлинские власти выражают глубокое сожаление по поводу этого трагического случая… Водитель грузовика все ещё разыскивается…» Он чувствовал себя разносчиком опасной болезни. Ему следовало повесить плакат: «Держитесь подальше от этого человека, он заразен».

В голове без конца прокручивались обрывки разговора:

Артур Небе: «Разыщите Лютера, Марш. Найдите до того, как до него доберется Глобус».

Руди Хальдер: «Пара парней из зипо на прошлой неделе спрашивала о тебе в архиве…»

Снова Небе: «Здесь есть заявление от вашей бывшей жены; заявление от сына…»

Полчаса он бродил по цветущим улицам мимо высоких живых изгородей и глухих заборов богатого берлинского пригорода. Дойдя до Далема, он остановил какого-то студента, чтобы спросить дорогу. При виде формы Марша молодой человек набычился. Далем был студенческим кварталом. Старшекурсники вроде этого отращивали волосы до воротника, некоторые девушки носили джинсы – одному Богу известно, где они их доставали. Внезапно возродилась «Белая роза», организация студенческого сопротивления, процветавшая недолгое время в сороковых годах, пока не казнили её руководителей. «Их дело продолжает жить», – писали на заборах. Члены «Белой розы» выражали недовольство обязательной воинской повинностью, слушали запрещенную музыку, распространяли подстрекательские журналы. Гестапо их преследовало.

На вопрос Марша студент неопределенно махнул рукой и, нагруженный книгами, поспешил удалиться.

Дом Лютера находился поблизости от Ботанического сада – загородный особняк прошлого века в конце закругляющейся дорожки из белого галечника. Напротив въезда на неё в сером «БМВ» сидели двое. Машина, её цвет выдавали их с головой. Еще двое следили за обратной стороной здания, и, по крайней мере, один разъезжал по соседним улицам. Марш прошел мимо, заметив, как один из гестаповцев стал что-то говорить другому.

Где-то завывал мотор газонокосилки, в воздухе висел запах свежескошенной травы. Дом с участком, должно быть, стоил кучу денег, возможно, не столько, сколько вилла Булера, но недалеко от этого. Под карнизами выступала красная коробка недавно установленной сигнализации.

Он позвонил и почувствовал, что его изучают в дверной глазок. Спустя полминуты дверь открылась и на пороге появилась горничная – англичанка в черном с белым форменном платье. Он передал ей удостоверение, и она, шлепая по натертому деревянному полу, удалилась доложить хозяйке. Вернувшись, провела Марша в темную гостиную. В помещении стоял сладковатый запах одеколона. Фрау Лютер сидела на тахте, комкая в руках платок. Она взглянула на него тусклыми голубыми глазами с красными прожилками.

– Какие новости?

– К сожалению, никаких, мадам. Однако можете быть уверены, что будет сделано все возможное, чтобы разыскать вашего мужа. – «Больше, чем вы думаете», пронеслось у него в голове.