И пришел с грозой военной… - Калбазов Константин

– Господи, Антон Сергеевич… – Вера Ивановна по-бабьи всплеснула руками и полезла целоваться с зятем, не преминув уронить слезу. Все же, несмотря на расхожее мнение, с тещей ему повезло – во всяком случае, пока общение с нею никаких негативных эмоций не вызывает. Ну и слава богу, пусть так и остается. – Как там Светочка?

– Все в порядке, Вера Ивановна. Вот порывалась приехать сюда.

– Ишь чего удумала! Я надеюсь…

– Не волнуйтесь, этот ее пыл я охладил. Правда, из-за этого слегка поссорились.

– Характер решила выказать. Ничего, вот отпишу ей в самых теплых чувствах – будет знать, как мужу перечить, а вернемся – так еще и добавлю.

– Верочка, кто там? Антон Сергеевич? Какими судьбами!

Взгляд на тестя. Рука покоится на перевязи, но в остальном старый моряк бодр и, как всегда, полон сил. Да нет же, он словно помолодел. Никак Науменко адреналиновый наркоман, и война столь благотворно на него действует. Но наверное, это все же сказывается появившаяся возможность заниматься любимым делом. Что ни говори, но море и шаткая палуба – для него едва ли не самое главное в жизни.

– Здравствуйте, Петр Афанасьевич.

– Не ожидали.

– Отчего же? Я ведь говорил, что собираюсь посетить Порт-Артур.

– Ну говорить-то говорили, да только здесь ведь как бы война идет.

– А коммерция во время войны не умирает. У нас вообще, как сообщили мне Сережа и Семен, просто бум.

– Кстати, пройдемте ко мне в кабинет, я вас кое с кем познакомлю.

Кое-кто оказался мужчиной в возрасте около пятидесяти пяти лет, невысокого роста, с аккуратно подстриженными волосами с проседью, с такой же седой пышной раздвоенной бородой, внимательным взглядом, в котором читался недюжинный и сильный характер. Мужчина изучающее осмотрел вошедшего, но было еще что-то. Удивление? Под этим взглядом Антон почувствовал себя несколько неуютно. Возможно, сказалось то, что на плечах этого человека покоились погоны вице-адмирала с черными орлами, а возможно, и то, что он сразу же узнал его. Нет, Песчанину до этой минуты не разу не доводилось видеть Степана Осиповича Макарова, даже издали, но он видел множество фото, на коих тот был запечатлен.

Вот он, человек, которого он в своих планах успел списать и предопределить страшную смерть на тонущем искореженном «Петропавловске», стоит целый и невредимый. Может, старуха все же уже сошла с накатанной колеи? Как-то не верится, что этот волевой человек будет стоять в стороне и спокойно наблюдать за высадкой японских войск поблизости от крепости.

– Степан Осипович, позвольте вам представить: мой зять, Песчанин Антон Сергеевич.

– Очень приятно, – странно как-то звучит голос.

– Даже не родственники, – довольно улыбаясь, произнес Науменко – и до Антона тут же дошло, чем вызвано это удивление. Вот только он даже не предполагал, что адмирал знаком с его прапрапра… Как видно, все же он его знает.

– Вы знаете лейтенанта Песчанина?

– Да, я знаком с этим подающим надежды офицером, правда, не близко. – Кто бы сомневался. – Вы очень похожи. Вот говорю с вами, а перед глазами – он.

– Понимаю. Мы с ним случайно повстречались в Санкт-Петербурге. Можете поверить, впечатление на всю оставшуюся жизнь.

– Признаться, когда Петр Афанасьевич назвал ваше имя, то я о нем не вспомнил, но вот как только увидел…

– Надеюсь создать о себе хорошее впечатление, чтобы пришло время, когда вы будете сравнивать не меня с ним, а его со мной.

– Мне он подобное уже заявлял и, признаться, своего добился задолго до того, как стал моим зятем, – хмыкнув, заявил Науменко.

Вскоре разговор перешел в деловое русло. Как выяснилось, Степан Осипович был под впечатлением от новинок, которые сумел привнести концерн. Только то оборудование, что было установлено на «Страшном», позволило ему вывернуться из, казалось бы, безнадежной ситуации. Конечно, нельзя списывать со счетов и опыт командира, и самоотверженность экипажа, и то, что Науменко денно и нощно, не давая никаких послаблений, занимался обучением команды, но все же…

– Ваш концерн очень странный и таинственный. Уж простите, но я постарался навести о вас справки. Вас поистине окружает тайна, которая волей-неволей притягивает. – Макаров поднялся и стал прохаживаться по кабинету. В этот момент ему как никогда подходило его прозвище беспокойного адмирала – казалось, он и минуту не может оставаться без движения. Эдакий живчик. – В течение нескольких лет организованный вами НИИ был сокрыт под семью печатями – и вдруг перед самой войной разродился целым ливнем различных открытий, который не желает прекращаться по сей день. Причем все ваши открытия столь злободневны, что складывается ощущение, будто вы на протяжении многих лет готовились к этой войне, так как именно в канун нее и пролился этот дождь.