Гости незваные - Величко Андрей Феликсович

Глава 19

Как-то раз в папке, с утра представленной мне дежурным секретарем, оказалась довольно любопытная новость из Центральной Франции. Когда секретарь ее озвучил, я поначалу не врубился и переспросил:

— Простите, кто там съел пудю, какую и зачем?

Однако мое недоумение было быстро рассеяно. Оказалось, что речь идет о мини-самолете «небесная блоха», то есть по-французски «пу дю съель».

Я с интересом просмотрел материал. Оказывается, это Сантос-Дюмон вернулся к активной жизни! Вот оно, еще одно подтверждение народной мудрости «раньше сядешь — раньше выйдешь».

В вашем мире он строил свои самолеты «Демуазель» до десятого года, когда попал в очень серьезную аварию. Он так и не смог оправиться от ее последствий и навсегда покинул авиацию, а вскоре и Францию.

Здесь же он разбился еще во втором году, испытывая самолет нормальной схемы, то есть с хвостом сзади. Вообще-то мысль была совершенно правильной, но в те времена никто, кроме меня, не знал, что такое штопор. При всех своих недостатках самолеты схемы «утка», моими стараниями считавшиеся тогда эталоном аэроплана, в штопор не могли войти принципиально, чего бы ни вытворял пилот. Вот Сантос-Дюмон и грохнулся, но, однако, сумел выздороветь и вернуться в небо. В войну он работал на фирме «Депердюссен», выпускавшей какие-то невразумительные гибриды разведчиков с ночными бомбардировщиками. Собственно, эти самолеты вошли в историю не из-за своих выдающихся летных данных, а благодаря глушителям на моторах. Однако они были не очень эффективными, и вместо рокота самолет в полете издавал какие-то не очень приличные звуки, отчего наши летчики и наземные службы быстро сократили его название до «Пердюсика».

И вот теперь Сантос — Дюмон решил вновь организовать свое дело и разработал предельно простой самолет. Собственно говоря, это был скорее мотодельтаплан, потому как он не имел ни фюзеляжа, ни хвостового оперения, а только полужесткое стреловидное крыло и гондолу с пилотом и двигателем под ним. В качестве мотора использовался движок от нашего мотоцикла «АРН-3», довольно популярного во Франции из-за своей невысокой цены. Ибо даже такие дешевые автомобили, как «Форд-Т» или «Чайка», были не по карману массовому покупателю только что проигравшей войну страны. По этой же причине авиация там находилась в предсмертном состоянии. А Сантос-Дюмон обещал, что в массовом производстве его «блоха» будет стоить не больше мотоцикла. Правда, для достижения заявленного результата требовались вложения, заметно выходящие за финансовые возможности французско-бразильского авиатора.

Я задумался. В голове опять всплыла совершено иррациональная мысль, впервые посетившая меня еще четырнадцать лет назад, когда я получил более или менее подробные сведения о проектируемом самолете. Его принципиальная штопорная неустойчивость была ясна с первого взгляда — центровка ровно на трети хорды плюс ненормально маленький киль не оставляли практически никаких шансов на успешное завершение программы испытаний. Поэтому, зная привычку Сантос-Дюмона самому облетывать свои творения, я не очень высоко оценивал его шансы выжить в процессе полетов на новой машине. Одно короткое письмо от меня могло радикально изменить ситуацию, но дальше-то что? Франция научилась бы делать самолеты нормальной схемы как минимум на три года раньше, чем это было при моем невмешательстве. В результате к войне они были бы более совершенны и могли нанести нашим солдатам куда больше вреда…

Так что я ни минуты не сомневался в правильности своего решения, но неприятный осадок от него все равно остался. Наверное, это было связано с тем, что при личном знакомстве Сантос-Дюмон произвел на меня очень хорошее впечатление. И теперь, через четырнадцать лет, я снова чувствовал себя не то чтобы виноватым, но и не на сто процентов правым. Однако то, что где-то в глубине моего организма затрепыхалось нечто, напоминающее совесть, вовсе не должно обязательно стать поводом для каких-либо действий. Будет сильно мешать — придушу. Потому как я давно уже не частное лицо и для любых телодвижений желательно иметь более серьезные основания, нежели просто душевный порыв. А вот выпить кофе по этому поводу можно, авось в процессе пережевывания бутерброда и родится мыслишка-другая.

Итак, начал припоминать я, что там у нас сейчас происходит в Центральной Франции со столицей в городе Лионе? Обычная послевоенная депрессия, и даже не такая сильная, как, например, в Германии после Версальского мира по ту сторону портала. Ну, безработица, это да. Инфляция, но довольно умеренная — франки считают тысячами, а не миллионами или килограммами. Молодежь, конечно, мается и пытается найти какой-то особый путь, про это мне в прошлом году даже доклад представляли. Собственно, тогда во Францию и случился массовый завоз наших мотоциклов — с целью способствовать организации там чего-то вроде американского байкерского движения.