Гатчинский коршун - Величко Андрей Феликсович

Отложив бумажки, я сообщил охране, что мы едем в Зимний – пора было обратить Гошино внимание на одну интересную бумагу. Она называлась «Всеподданнейший доклад Его Величеству по военному ведомству» и содержала полторы сотни листов. Вообще-то у меня была копия, сам доклад в виде коллекционного тома с картинками и золотым тиснением на кожаной обложке был отправлен по адресу, то есть величеству.

Доклад представлял собой просто редкостный образец. Все его содержание сводилось к тому, что почти во всей армии у нас все замечательно. Почти – это потому, что, по мнению постеснявшихся поставить свои подписи авторов сего творения, были места, где дела обстояли не замечательно, а восхитительно и даже более того. Во всем тексте, я специально посчитал, содержалось ровно четырнадцать цифр, две из которых являлись годами подотчетного периода. Причем изложено все это было на таком уровне, будто предназначалось дебилам младшего дошкольного возраста.

– Заходи, – встретил меня Гоша, – я тут прочел, что тебя вроде поздравить можно?

– Конечно, – не стал перечить я, – поздравляй. Только с чем и где ты про это прочел, можно узнать?

– В «Биржевых ведомостях» написано, что ваш с Рябушинским автозавод запустил главный конвейер, почему-то только под номером «три А».

– Ты бы еще «Копейку» почитал, – хмыкнул я, – тоже мне, источник новостей нашел, газеты. Главный конвейер номер три – он по производству велосипедов, состоит из шести линий, обозначенных буквами. Вот первую и запустили… Это восемь постов, мимо которых едут на веревке деревянные тележки. Автомобильный же конвейер мы только в начале августа собираемся запускать. Но это ладно, хрен с ней, с газетенкой, я надеюсь, вон тому, что у тебя рядом на столе лежит, так же безоглядно верить ты не стал?

– Не получилось, – подтвердил Гоша, – ибо это никак невозможно. Но в целом очень хороший документ, мне понравилось.

– Если бы под ним чья-нибудь подпись стояла бы, тогда да, а сейчас-то что с него толку?

– Пессимист ты. А мне так как раз наоборот – ну, стояла бы под ним чья-то конкретная закорючка, а вдруг нам сейчас трогать именно этого человека почему-то не нужно? А тут, кстати, подпись есть, видишь – «Военное ведомство»! Смотрим, кто нам там не нравится, и предъявляем в качестве обоснования сей труд… Глядишь, и поаккуратнее станут безымянные творения подсовывать. Да, у меня пара вопросиков есть… Вот тут написано, что на начало года крепостных орудий было одиннадцать тысяч сто, а в марте канцлер изъял почти двести штук. Что это вообще такое, двадцатичетырехфунтовая осадная пушка, и зачем они тебе понадобились?

– Отвечаю. Это осадные орудия образца одна тысяча восемьсот пятого года. Произведены если и позже, то ненамного. Помнишь, у Лермонтова – забил заряд я в пушку туго? Вот как раз в такую. Я их в переплавку собираюсь сдать, потому как бронзовые, а пяток в Гатчине поставлю в качестве антикварных украшений.

– Ого, – офонарел Гоша, – и много там еще подобных образцов?

– До хрена, если не все. Самое новье – это крупповские образца семьдесят седьмого года, но их мало. В основном – середины шестидесятых. У турок, блин, на Босфоре и то лучше! Так что пора подумать, в чью тушку будем забивать заряд по этому поводу.

– Ладно, давно пора разобраться. А вот у меня к тебе есть и один личный вопрос. Не подумай, что я в твой карман лезу, но что это у тебя за бизнес такой завелся с саженцами – чего, кстати? Ты торгуй на здоровье, тем более что у тебя счет сразу на миллионы пошел, но что это с тобой?

– Это у меня хобби, честно деньги зарабатывать, а не как вы с Машей – «купите две штуки по цене четырех, и получите еще одну в подарок»! Если отбросить всякие затуманивающие суть хитрости, так это и есть ваша методика. А у меня все кристально честно и безупречно. Помнишь, мы в Бразилии нашли более или менее приличного поставщика каучука? Ну, побыл он приличным года два с половиной, а потом оборзел. Цены начал поднимать, он там в джунглях для себя чуть ли не целый город отгрохал, библиотеку построил и театр… Недавно вообще учудил – вынь да подай ему нашу балетную труппу! Помимо денег, а не вместо, что меня особенно огорчило. Так что послал я к нему балетмейстера с супругой. В шестом отделе еще с момента образования существовует карточная группа, у Бени имелись неплохие связи в соответствующих одесских кругах, а уж сейчас там такие уникумы есть… Вот мой балетмейстер как раз из них. Ну, а его супруга, понятно, от Танечки. У этого козла-плантатора главные увлечения были – карты и женщины. Ну, так он после ночи с той супругой и сел играть с ее мужем. Продул усадьбу с театром и библиотекой, потом отдельно пруд с лебедями, чтобы мне было куда морские «Пересветы» сажать, ну а потом и плантацию, или как там у него сорок квадратных километров резиновых деревьев назывались.