Гости незваные - Величко Андрей Феликсович

— И что, это нелепое сооружение сможет подняться в космос? — не поверил Никонов.

Сидоров бросил на него косой взгляд, который я расценил как презрительный. Да, техническая подкованность дражайшего Петра Сергеевича далека от безграничности, но зато у него есть другие достоинства.

Я пояснил:

— Конкретно этот — нет. У него отсутствует кислородная аппаратура для двигателей, и гермокабина экипажа не рассчитана на космос. Но это, в общем, совсем нетрудно сделать. Вот с дозаправкой в полете придется повозиться, но и это вполне решаемо на нашем уровне развития техники. Кстати, предлагаю вернуться на дачу, тут больше ничего интересного не будет. Для наблюдения за полетом у меня есть очень неплохая оптика.

Как и было обещано, через сорок пять минут магнитоплан прекратил подъем и завис на высоте шести километров. Решив, что Сидоров уже достаточно впечатлился и самое время предоставить ему возможность без свидетелей пообщаться с Никоновым, я сказал:

— Разрешите до вечера вас покинуть. Губернатор острова устраивает торжественный обед в честь моего прилета, а про вас он по вполне понятным причинам не в курсе. Но вы ничего не потеряете, кормят у него так себе, с моей кухней не сравнить. С удовольствием бы пообедал на своей даче, но, увы, положение обязывает. Если будет желание, можете покататься на железной дороге. Вода в паровозе уже есть, а как растопить топку, вам покажут. Инструкция по управлению в кабине машиниста. Неужели не хотите? Странно. В общем, часов в шесть я вернусь.

Вечером состоялась моя беседа с Никоновым.

— Иван Петрович разъяснил мне все преимущества подобного способа полетов, — начал Петр Сергеевич, — но я не понимаю одного. Он утверждает, что понял принцип работы вашего аппарата, а преодоление неизбежных технических трудностей займет всего несколько лет. Он ошибается?

— Нет, — покачал головой я, — именно так все и есть.

— Но тогда в чем смысл сегодняшнего показа? Ведь в случае несогласия с вашими предложениями, которые вы наверняка сделаете, мы сможем просто вложить некоторые средства и лет через пять получить такое и у себя.

— Во-первых, меня как-то не очень интересует, что у вас будет через пять ваших лет. Во-вторых, средства потребуются не некоторые, а весьма значительные. И, наконец, нужна будет гарантия, что они, эти средства, пойдут именно на магнитоплан, а не будут попилены в процессе освоения. Лично мне представляется куда более вероятным, что у вас в результате получится что-то вроде нынешнего рывка в области нанотехнологий. В случае же согласия с нашими предложениями вы получаете не только полный комплект документации, но и рабочий магнитоплан, в разобранном виде он пройдет через портал. В обмен мы хотим получить ядерные источники энергии общей мощностью от пятисот киловатт до мегаватта. Это, так сказать, программа-минимум. А вообще-то более привлекательным, причем и для вас тоже, было бы совместное производство магнитопланов. У нас, естественно, с последующей переправкой части изготовленных аппаратов к вам. Если у вас имеется готовые или требующие минимальной доводки реакторы, то продукция может пойти месяца через три по вашему счету.

С Сидоровым разговор происходил чуть позже и в несколько ином ключе.

— Насколько я понял, у вас применяется модульный принцип. У данного экземпляра, по моим прикидкам, где-то от двадцати до тридцати подъемных элементов. Это так?

— Все правильно, у него их двадцать четыре.

— Тогда максимальный размер и, значит, грузоподъемность аппарата по этой схеме лимитируется только прочностью внешней конструкции. Я прикинул, и у меня получился оптимальный взлетный вес в восемьсот тонн, из которых на долю груза придется двести. Все это при использовании в качестве источников энергии термоэлектрических ядерных установок типа «Топаз». Вы в курсе, что это такое?

— Про «сто дробь сорок» в курсе, а насчет более поздних разработок нет, но это неважно. Да, у нас тоже получились похожие цифры. Что же, теперь остается только ждать решения вашего руководства.

Магнитоплан висел в канарском небе сутки, а потом потихоньку начал снижаться.

— Что это, — поинтересовался Никонов, оторвавшись от стереотрубы, — воздух над ним светится или такое мне только кажется?

Если бы рядом не было Сидорова, то наверняка я бы не удержался и небрежно сообщил что-нибудь вроде «ага, вы видите побочный эффект локального искривления пространства», но он тут был, и пришлось разъяснить: