Фатерланд - Харрис Роберт

– Понимаю, на что ты идешь. Долго еще?

– До самого низу. – Хальдер покачал головой. – Суд Чести! Ради Бога, Зави, в чем дело?

В шестидесяти метрах под землей циркулировал прохладный сухой воздух, свет был затенен – все для того, чтобы сберечь архивы.

– Говорят, что здание выдержит прямое попадание американской ракеты, – заметил Хальдер.

– А что там?

Марш показал на стальную дверь, покрытую предупреждающими объявлениями: «ВНИМАНИЕ! ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН! ВХОДА НЕТ! ПРЕДЪЯВИТЕ ПРОПУСКА».

– «Правильная история равноценна сотне дивизий», помнишь? А сюда попадает неправильная история. Дерьмо. Осторожно, не споткнись.

Хальдер потянул Марша за собой в дверь. Навстречу им, словно шахтер в забое, толкая металлическую тележку, двигался охранник. Марш подумал, что он наверняка их увидел, но тот проехал мимо, кряхтя от напряжения. Остановился у металлической перегородки, отомкнул дверцу. Мелькнула печь, послышался рев пламени, и дверь за ним с лязгом захлопнулась.

– Пошли.

По пути Хальдер объяснял процедуру. Архив работал по складскому принципу. Запросы на архивные дела на каждом этаже поступали в центральную зону обработки документов. Здесь в гроссбухах в метр длиной и сантиметров двадцать толщиной велся главный каталог. Перед названием каждого дела ставился номер стеллажа. Сами стеллажи располагались в отходящих от зоны обработки документов защищенных от огня хранилищах. Секрет состоит в том, сказал Хальдер, чтобы разбираться в каталогах-указателях. Он прошел вдоль темно-красных кожаных корешков, постукивая по каждому пальцем, пока не нашел нужный. Затем перетащил его на стол ответственного за этаж.

Маршу однажды довелось побывать в трюме авианосца «Гросс-адмирал Редер». Он вспомнил о нем здесь, в недрах имперского архива: низкие потолки с гирляндами ламп, ощущение давящего сверху чудовищного веса. Рядом со столом – фотокопировальный аппарат, редкое явление в Германии, где их распределение строго контролируется, чтобы воспрепятствовать выпуску подрывными элементами нелегальной литературы. У дверей лифта десяток пустых тележек. На всем этаже ни души.

Хальдер торжествующе воскликнул:

– «Государственный секретарь, дела канцелярии с 1939-го по 1950 год». Черт возьми, четыреста коробок. Какие годы тебе нужны?

– Счет в швейцарском банке открыт в июле 1942 года. Скажем, первые семь месяцев этого года.

Хальдер, бормоча что-то, перевернул страницу.

– Так. Вот что они сделали. Рассортировали документы по четырем разделам: переписка, протоколы и докладные записки, законодательные акты и постановления, кадры министерства…

– Я ищу что-нибудь такое, что связывает Штукарта с Булером и Лютером.

– В этом случае лучше начать с переписки. Это должно дать нам представление о том, что происходило в то время. – Хальдер быстро делал пометки: – «Д/15/М/28-34». Прекрасно. Поехали.

Хранилище «Д» было в двадцати метрах слева по коридору. Стеллаж пятнадцатый, секция «М» размещались в самой середине помещения.

– Слава Богу, только шесть коробок, – произнес Хальдер. – Ты берешь с января по апрель, я – с мая по август.

Коробки из картона, каждая размером с ящик большого письменного стола. Стола не было, они уселись на полу. Опершись спиной о металлическую полку, Марш открыл первую коробку, вытащил пачку бумаг и принялся читать.

В жизни нужно немного везения.

Первым документом было датированное 2 января письмо заместителя государственного секретаря министерства авиации относительно распределения противогазов в организации противовоздушной обороны. Второе, от 4 января, было из управления четырехлетнего плана и касалось недозволенного потребления бензина высшими должностными лицами.

Третье было от Рейнхарда Гейдриха.

Марш сначала увидел надпись – угловатый небрежный росчерк. Затем взгляд переместился на бланк – «Главное управление имперской безопасности, Берлин, Ю. – З.11, Принц-Альбрехтштрассе, 8», – потом на дату: 6 января 1942 года. И только потом на текст:

Марш перелистал другие документы из этой коробки: копии на папиросной бумаге, кремовые оригиналы; внушительные бланки – имперская канцелярия, министерство экономики, организация Тодта; приглашения на завтраки и встречи; просьбы, требования, циркуляры. Но от Гейдриха – больше ничего.