Земля лишних. Новая жизнь - Круз Мария

— Приехали, — лаконично информировал нас Браун.

Я спрыгнул через задний борт, за мной последовал Смит. Прежде чем капрал и рядовой из кабины успели к нам, мы уже откинули задний борт и началась выгрузка имущества. Я огляделся. Прямо возле нас у деревянного пирса стоял одинокий, не слишком новый, но ухоженный и недавно покрашенный траулер — судно метров двадцати в длину, с высокими бортами, как бы прогнутое в середине корпуса, с основательными надстройками, стрелой мощного поворотного крана сзади и большим погрузочным люком на корме. На корме висел флаг Европейского Союза, на борту было написано: «Ла Нинья». Судя по обводам корпуса, «Нинья» была построена как судно не слишком быстроходное, но зато с высокими мореходными качествами и экономно расходующее топливо. Впрочем, тип наиболее распространённый в этом мире, где больших судов почти не было, а все расстояния для плаваний были очень даже немаленькими.

На корме, держась за леера ограждения, стоял среднего роста лысоватый мужичок лет сорока с узким лицом, крючковатым носом и трёхдневной щетиной. Одет он был в красную майку и грязные белые шорты ниже колен, пошитые из грубой ткани вроде парусины. Прямо через плечо висела перевязь с кожаной кобурой, из которой торчала деревянная рукоятка выполненного из нержавейки «смита-и-вессона», кажется, модели 29, калибра «.44 Магнум», того самого револьвера, из которого Грязный Гарри стрелял злодеев в одноимённом фильме. Да, Билли Бонс, куда там… Впрочем, если вам интересно, то стрелял Гарри в кино не из «сорок четвёртого», а «сорок первого» калибра — и только называл его «сорок четвёртым». Не сдюжил Клинт Иствуд против отдачи «сорок четвёртого» во время съёмок.

«Билли Бонс» откинул заграждение в леерах, ведущее на трап, и крикнул по-английски с заметным испанским акцентом:

— Поднимайтесь на борт!

Я подхватил с раскалённых досок пирса свои мешки и один из мешков Бониты, навьючил всё это на себя и пошёл следом за не столь тяжелогружёным Смитом. Прошли по пружинящим под ногами сходням, по палубе, втиснулись в узкую дверь, причём я зацепился за что-то лямкой рюкзака, — спасибо шедшей сзади Боните: отцепила. Вошли в неожиданно просторную кают-компанию, откуда вело три трапа — один из них шёл вперёд и вверх, короткий, на половину уровня — на закрытый ходовой мостик, а на крыше надстройки был ещё и открытый, дублирующий. Ещё один трап вёл вперёд и вниз — и спускался на пассажирскую палубу с шестью совсем маленькими, как купе в поезде, каютами, даже чуть меньше, потому что каюты были двухместными. Третий трап вёл назад и вниз, спускаясь к жилой палубе экипажа, оттуда же можно было попасть в машинное отделение, грузовой трюм и камбуз. Ещё одна дверь в задней стене кают-компании вела прямо на палубу, к пульту управления краном.

Интерьер был полностью выдержан в стиле «максимальная практичность» — исключительно легко моющийся и совершенно неистребимый пластик. Да и вообще судно было пропитано духом «больше пользы за меньше денег», как и всё в этом мире, за исключением острова Нью-Хэвен.

Вереница из десятка тяжелогружёных людей с топотом спустилась по трапу на пассажирскую палубу и быстро распределилась по каютам. Благо они все были совершенно одинаковыми, с двумя откидывающимися с одной стены койками, маленьким санузлом, куда при этом умудрились втиснуть крошечную раковину и унитаз с хитрой системой рычагов, выравнивающих давление и заставляющих отходы жизнедеятельности нырять, а не плавать поверху. Главное — не перепутать очередность действия рычагами. При этом абсолютно вся площадь санузла составляла душевую кабину — можно вообще сидеть на унитазе и принимать душ одновременно, если есть такое желание, разумеется.

Багаж прекрасно уместился в пространстве под нижней койкой, как в том же поезде. Иллюминатор был закрыт шторкой, которую я откинул — неплохо, можно будет даже любоваться пейзажами из каюты. Над дверью было устроено ещё нечто вроде полки с загибающейся внутрь передней кромкой. На самой двери и на стене напротив красовались крючки для одежды. Шкафа не было, зато был маленький столик у окна и даже привинченный к полу табурет у него — вполне достаточно места для завтрака вдвоём. В общем, впечатление, сложившееся раньше, сохранилось — чисто, практично, есть всё, что нужно, но ничего лишнего. Совсем ничего.

Из коридора доносилось хлопанье дверей, стук откидываемых коек в каютах, голоса — группа размещалась на проживание. Я вышел в коридор, крикнул: