Враг невидим - Федотова Юлия

Но говорить о виски вслух он не стал, вместо этого спросил сердито и не по существу:

– Не понимаю, в чём разница между одержимостью и проклятием, если в обоих случаях внутри гнездится кто-то посторонний!

Сказал так, и самому стало стыдно, потому что лучшему выпускнику Эрчестера не к лицу задавать такие глупые вопросы и компрометировать своего учителя, тем более, такого выдающегося, как Мерлин, может быть, даже тот самый.

– Ты и вправду не знаешь? – удивилась мисс Брэннстоун. – Вас в школе не учили?

– Знаю, учили, – покаянно вздохнул Веттели. – Просто брякнул, не подумав, на нервной почве.

– Я не знаю, хотя нас тоже, кажется, учили, – призналась Эмили откровенно. – Правда, в чём?

– Нашли время для теоретизирования! – фыркнула ведьма, но всё-таки пояснила. – При одержимости в человека вселяется дух, представляющий собой отдельную, самостоятельную личность, обладающую разумом и злой волей, с ним, как правило, возможен диалог. Он всегда приходит извне, и умеет покидать оккупированное тело по собственному желанию. Он способен эпизодически подавлять личность своей жертвы и подменять её, но никогда не сливается с ней и не разрушает её. Даже тот дух, что вселяется в свою жертву из мести, может погубить лишь её тело, но не душу, – мисс Брэннстоун говорила как по писаному, должно быть, это были выдержки из её лекционного курса. – С тёмной же сущностью, которая, в результате некоторых видов проклятий, внедряется в человека извне, а чаще зарождается в человеке из его собственных пороков, всё наоборот. У неё нет прошлого, нет отдельного разума – использует разум носителя, нет собственной воли – есть только одна-единственная задача: уничтожить человека как личность, разрушить его душу, а освободившееся тело либо полностью умертвить, либо занять, сохранив в нём подобие жизни. В итоге, миру является бессмысленная тварь, служащая, в дальнейшем, слепым орудием мести проклинавшего. Именно с этим вариантом мы сейчас имеем дело.

– Не хочу! – жалобно простонал Веттели, пряча лицо в ладонях. – Не хочу становиться бессмысленной тварью и слепым орудием! Пожалуйста, сделайте что-нибудь, ради всех добрых богов!

– Агата, вы ведь можете как-то изгнать из Берти эту дрянь? – подхватила Эмили в тон, кажется, она уже готова была заплакать. – Вы ведь сняли него малахт!

Некоторое время ведьма молчала, с грустью глядя в их полные надежды глаза. Потом всё-таки заговорила.

– Могу, конечно, и изгнать, дело недолгое. Тут другая беда. Некоторые проклятия сконструированы таким образом, что их невозможно снять, не навредив носителю. «Кровь чёрных песков» – из их числа… – она вновь умолкла, отвернувшись.

– Что значит «не навредив носителю»? – уточнила Эмили деревянным голосом.

– Это значит, что выживают не все, – был ответ. – В нашем случае, один из десяти. Так пишут в арабских источниках.

– А что, неплохой шанс! – искренне обрадовался Веттели, на фронте случался расклад и похуже. Но Эмили с Агатой его веселье почему-то не разделяли, пришлось уговаривать. – Нет, а какой выход? Уж куда приятнее помереть более ли менее человеком, чем бродить по свету безмозглым и хищным чудовищем, на радость чёрным колдунам Магриба! Так от меня останется хоть какой-то объедок души, может быть, он найдёт себе приют у одного из добрых богов. А иначе – вообще ничего, кроме зла.

Эмили склонилась над ним, заглянула в лицо огромными, полными слёз глазами.

– Помереть тебе приятно, да? А как я без тебя останусь, ты подумал?

Нет, об этом он подумать не успел. А подумал – и понял, что без Эмили нет решительно никакого смысла в дальнейшем существовании объедка его души, даже если коротать вечность ему придётся в обществ е самого доброго из богов… Смысла нет – но выбора тоже нет. Подвергать опасности чужие жизни он не вправе.

– Мисс Брэннстоун, а если всё оставить, как есть – сколько у меня времени? Когда эта дрянь меня прикончит?

– К весне, – был лаконичный ответ.

В глазах Эмили блеснула дикая надежда. Она больше не думала об условностях и приличиях, выпалила прямо:

– К весне мы успеем зачать ребёнка. Мне будет ради кого жить.

Агата резко обернулась, глаза полыхнули ведьминым огнём.

– И думать забудь, девочка! На нём будет лежать то же проклятие. Надеюсь, вы ещё не успели?